Мать-героиня выкинула сына умирать на мороз
Фото Олега РУКАВИЦЫНА
01 марта 2011, 16:00, ИА Амител
Она пишет:
Комната наполнилась звуками... Грустный Chi mai Энио Морриконе, трогательная "История любви" Френсиса Лея, загадочная "Лунная соната" Бетховена. Вот уже два часа я зачарована музыкой. Юноша, чьи пальцы с такой любовью ласкают клавиши, не может оторваться от старенького пианино: вдохновенное лицо, горящее румянцем радости, чуть опущенные веки...
Я смотрю на этого паренька и не могу поверить, что несколько месяцев назад друзья вынимали его из петли в парке. А день назад он ночевал на автобусной остановке. Термометр показывал минус 20 градусов...
ПРИЕМНЫЙ ПАПА
1998 год. Маленький Сева проснулся от того, что комната переполнилась вкусными запахами. Мальчуган на цыпочках побежал на кухню. За плитой стоял отчим.
- Это ты, Севушка! С добрым утром! - Тот приобнял паренька за плечи и ласково потрепал по лохматой голове. Сева крепко прижался к мужчине.
- А что на завтрак?
- Сюрприз! - бодро ответил Валерий Леонидович, ловко переворачивая блины одновременно на двух сковородках. А пока те подрумянивались с другой стороны, он взял с тарелки готовый, положил сыра, ветчины, каких-то травок и чего-то непонятного, хитро свернул и протянул Севе. Вкуснее угощений, чем у папы - шеф-повара в ресторане, мальчишка не ел ни у кого.
2001 год.
- Подъем! - Недолго думая, он засунул голову под подушку и поджал коленки к животу. Рядом пытались так же укрыться младшие братья. Но вдруг всех сдуло с кроватей:
- Правда? На море? Все вместе?
Радостный визг пронесся по коридору, комнатам и достиг кухни.
- Валерий, берешь всех? - недовольно спросила Валерия Леонидовича супруга Ираида Ивановна. - Может, наших мальчишек взять? Остальные и тут неплохо отдохнут.
- Не дели на родных и не родных. Они все - наши дети! - внушительно ответил тот.
2007 год.
В то утро Сева пришел самым первым. Отец спал. Он всегда спал на спине. Захотелось осторожно потрясти его за руку:
- Пап... Вставай, пап...
- Пора выносить, - отодвинув Севу в сторону, сказали мужчины. Мальчишка остался стоять в стороне, так и не веря в то, что происходит. Брат Женя говорил по телефону.
- Ты приедешь? Лень, он твой родной отец... Нет? Ладно... - Представляешь, - обратился Женя к Севе, - Леня не хочет с отцом прощаться... Мы вот приемные, а тут...
ГЕРОИНЯ
...Почти всю ночь мы просидели у меня на кухне. Сева рассказывал долго.
"Ираида Ивановна и Валерий Леонидович Печерниковы растили шестерых детей, веря в Бога. Они жили, работали, мечтали о лучшей жизни. Но затем в стране произошли потрясения, в результате которых в России стало много сирот при живых родителях. И Печерниковы решили, что возьмут в свою семью ребенка из приюта. Это был 1998 год. С тех пор каждый год они забирали из Дома ребенка по одному маленькому человечку". "В семье ребят не делят на своих и чужих. Женя, Люда, Рита, Катя, Ира, Леня, Ваня и Сева - все учатся играть на фортепиано. Ревниво следят за успехами друг друга. После приюта приемыши быстро оживают, привыкают быть любимыми и сами учатся любить. Ираида Ивановна учит их, что человек должен все время отдавать свою доброту другим людям, жалеть и любить их".
Такими душещипательными историями пестрят газеты подмосковных Химок того времени.
Неудивительно, что такой уникальной матери в 2004 году Президент России вручил орден Почета. А в 2005 году губернатор Московской области подарил семье "Газель". Подмосковное правительство выделило две смежные квартиры большой площади. Печерниковых поддерживали материально. Семья получала в месяц более 90 тысяч рублей, пока дети были несовершеннолетними.
Набрав номер телефона Печерниковой, спрашиваю:
- Ираида Ивановна, как вы решились на такой ответственный шаг?
- Я всегда жалела сирот. Они мне как родные. Я бы еще взяла детишек, но уже не справляюсь. Внуки пошли, - смеется 60-летняя героиня.
- А как удалось воспитать? И как сейчас поддерживаете друг друга?
- Я люблю их всех. И они это чувствуют. Только так можно выжить и научить.
Она так красиво говорит... Но, видимо, по слабости памяти Ираида Ивановна забывает сказать, что уже полгода, как ее приемная 20-летняя дочь Люда пропала. В милицию никто не обратился - пропала, и ладно. А 19-летний Сева уже полтора месяца живет на автобусной остановке. Какое-то недоразумение, наверное...
ГДЕ ДЕНЬГИ?
- После смерти папы все пошло под откос, - вспоминает Сева. - Мать продала "Газель" и все сбережения потратила на покупку земли и строительство дома в Тверской области. Она обнесла участок забором и поселила нас в вагончик. Сказала, что, пока дом не построим, никуда не уедем. В 6 утра - подъем, в 10 вечера - отбой. Я научился складывать печку, собирать брусовой дом, строгать, выпиливать, шпаклевать. Мы с моим братом Женей практически вдвоем все делали. Если ей не нравилось, то лишала еды. На солнцепеке мы чуть в обморок не падали. Особенно когда крышу крыли. В итоге построили трехэтажный дом.
После смерти мужа Ираида Ивановна работать не пошла. Хватало "детских" денег. Да и заниматься домом было кому. Если парни дом строили, то девочки по хозяйству суетились и подрабатывали. А коли что не так - мать так могла отхлестать по щекам, что день из комнаты не выйдешь. Сытая жизнь для приемышей закончилась. Новых вещей никто им не покупал, родные сыновья отдавали обноски. Даже девочки ходили в мужских вещах с чужого плеча.
- Однажды Ваня подходит к маме и говорит: "Дай мне три тысячи. Там такая футболка". И она вытащила из кошелька деньги, - вспоминает Сева. - Ну я обрадовался: "Мам, мам, а дай рублей 500. Я пойду кроссовки куплю, а то на моих ботинках подошва оторвалась, палец упирается". А она: "Ты что? С ума сошел? Откуда такие деньги? Иди подклей".
Продукты из холодильника разрешали брать только с определенной полки - самые дешевые. Готовили тоже отдельно. Однажды Сева забыл после себя смыть пену в ванне. Два родных сына Ираиды Ивановны вытащили парня из комнаты, втолкнули в ванную комнату и с размаху ударили головой о кафель. Из носа брызнула кровь. Швырнув в лицо осевшему Севе тряпку, Леня бросил:
- Теперь и свою кровь оттирай!
Все это время приемная мама стояла у двери...
ТЫ ТУТ ЛИШНИЙ
Примерно через год после смерти отца сиротам показалось, что вернулись прежние времена. Мама стала иногда готовить, перестала чуть что бить по голове и даже кое-какую одежду купила. Снова вечером все вместе садились за круглый стол, чтобы обсудить проблемы. Вот в один такой вечер Ираида Ивановна заботливо разлила ребятам чай, выставила дорогие конфеты:
- Ребята, вы у меня взрослые. Пора думать о будущем. - Когда приемная мама не злилась и говорила спокойно, все как будто попадали на сеанс гипноза. - Вам же надо будет жить где-то отдельно, жены будут, мужья... А мы все тут ютимся. Вот я и позаботилась и выяснила, что мы можем претендовать на большую площадь. И тогда, когда исполнится восемнадцать лет, у вас у каждого будет своя комната.
Ребята радостно загалдели. Каждому хотелось жить отдельно и спать не на двухъярусной кровати. Мачеха тем временем пустила по кругу какие-то бумажки. Мальчишки и девчонки, живо обсуждая, как кто свою комнату обставит, не глядя их подписывали: мама же сказала, что все будет хорошо...
Понять, под каким документом они поставили свою подпись, они смогли на свое 18-летие. Как только кто-то из ребят становился совершеннолетним, мама ставила его перед фактом: либо ты платишь за свое проживание каждый месяц по 5 тысяч рублей, либо иди куда хочешь.
- Но мы же прописаны тут! - чуть не плача, твердили девочки.
- Вам уже ничего не принадлежит. Квартира (которую выделило подмосковное правительство. - Авт.) приватизирована на меня. Вы отказались от своих долей в мою пользу и моих детей, - невозмутимо отвечала Ираида Ивановна, имея в виду своих родных сыновей.
- Учиться у нас времени не было. Мы зарабатывали на жилье и на жизнь. Плата поднялась до 7 тысяч. Продуктов и всего остального нас в 18 лет также лишили. Мол, сами заработаете, - рассказывает Сева. - Все стали крутиться как ненормальные. Я и в "Меге" работал, и в "Ашане", и в "Ростиксе".
Конечно, жизнь была не сахар. В семье теперь каждый был сам за себя. Братья и сестры с радостью закладывали друг друга при первой возможности угодить маме и снизить немного цену за жилье. Первой не выдержала Людмила. Объявила, что лучше уйдет, но платить не будет. Дверь за ней закрылась и, несмотря на мольбы девушки вернуть ей хотя бы вещи, больше не открывалась.
- Уже больше полугода мы ничего о ней не слышали. Я искал ее по всем Химкам, спрашивал в разных компаниях... Ничего. Единственное, что удалось узнать, что Люда стащила у наркоманов партию какой-то фигни и перепродала. Ее искали и хотели убить. - Сева грустно разглядывал свой заштопанный носок.
Сам он оказался на улице не по своей воле. В один прекрасный день мачеха вызвала его на разговор. Цены выросли, для семьи ты ничего не делаешь, со своими друзьями пропадаешь, пьешь - беспочвенные упреки сыпались на парня. Ираида Ивановна поставила условие: всю зарплату отдавать ей. Может быть, мальчишка и согласился бы, но как раз в эти дни он потерял работу. Он извинялся, доказывал, что в ближайшее время найдет способ заработать. Мачеха пришла в ярость. Схватила парня за шиворот и выволокла за дверь:
- Пшел вон! Нахлебник...
Так начались уличные скитания. С мая по сентябрь 2010 года девятнадцатилетний парень жил на лавочках и на берегу Москвы-реки.
- Летом не страшно. Газетку подстелил. В речке помылся, постирался. Иногда к друзьям зайдешь, - вспоминал рецепты своего выживания юноша. - А если холодно, то всегда костер можно развести.
Даже с работой поначалу наладилось. Но как только узнали, что парень спит на улице, дали от ворот поворот. Сева подрабатывал где мог. С трудом хватало на еду и кое-какую одежду, да на то, чтобы в бане помыться. Наступил сентябрь. Работы снова не было, есть было не на что, а все время просить на хлеб у друзей совесть не позволяла.
- Я не помню точно, с какими мыслями перекидывал ремень через ветку. Накинул петлю, попросил у всех мысленно прощения и повис. Мелькнула мысль - отмучился. - Сева рассказывает спокойно, будто все это происходило не с ним. Друзья его вытащили. Врачи "Скорой" с трудом откачали и отправили в психиатрическую больницу. Проведать за два месяца, кроме психиатров и милиционеров, никто не пришел. Зато домой после выписки пустили.
- Да тут из органов опеки приходили, из ментовки. О тебе спрашивали, - шепнул брат Женя.
Но не прошло и двух недель, как мачеха снова вспомнила о деньгах. И снова скандалы, подработки... 1 января в порванном пуховике брата, спортивных штанах и кроссовках Сева вновь оказался на улице. Из подъездов выгоняли. Приютили две милые продавщицы в ларьке на автобусной остановке рядом с домом. - Мы его чаем поили, покушать иногда приносили, - делится со мной продавщица Лена.
В самом углу Севе даже выделили коробку, которая заменяла стул. И разрешали погреться несколько часов. В другое время парень жил на трубах теплотрассы...
- Холодно. Но если бегать каждые полчаса, согреваешься, - зябко кутаясь в плед, вспоминает Всеволод.
А БЫЛ ЛИ МАЛЬЧИК?
Узнав обо всей этой истории, я не на шутку разозлилась. Где хваленые органы опеки Химок, которые выдавали грамоты? Где участковый? Где департамент социальной защиты? В Интернете есть номер "горячей линии" департамента социальной защиты населения Московской области. Я набрала номер. Девушка любезно ответила, что, к сожалению, помочь ничем нельзя: Сева прописан в квартире и устроить его в ночлежку или в общежитие невозможно.
- То есть ему в минус 30 на улице умереть?
- Обратитесь в органы опеки, - протараторила девушка.
Управление опеки и попечительства министерства образования Московской области по Химкам находилось совсем близко. В здании бывшего детского садика было жарко и пахло вкусной выпечкой. Сева уверенно вел меня в правильном направлении - тут он бывал часто. Прием вели специалисты по опеке Маргарита Львовна Агранова и Гузалия Мударисовна Салахова.
- Опять ты... - недовольно сказала одна из них, глядя на Севу. - Мы тебе ничем помочь не сможем, 18 исполнилось - ты взрослый человек. Мы следим за судьбой сирот только до этого возраста. Иди в милицию. Там должны сделать так, чтобы тебя пустили домой.
- Ты чего советуешь! - возмутилась вторая. - Ну пустят его, и что потом? Его и так уже били. Нет, Сева, в милицию, наверное, не стоит. Поищи работу лучше и попроси у мамы прощения.
Как выяснилось, когда Сева однажды попытался прорваться в квартиру, двое родных сыновей Ираиды Ивановны так оприходовали парня, что он несколько недель кровью плевался. И пригрозили, что вообще убьют, если еще сунется. Одному брату около 40 лет, другому - далеко за 20.
- А может, он зд есь поночует, сегодня в ночь под 30 мороза? - предложила я, вдыхая аромат плюшек.
- Вы шутите? Здесь важные документы! - воскликнули обе в голос.
Выходя из кабинета, Сева дернул меня за рукав. На доске почета висели фотографии его семьи.
- Вот это я, это Женя, - показывал Сева на фото. Под каждой - жизнеутверждающие подписи об отчаянной Печерниковой, которая так любит своих десятерых детей.
Мы поехали к матери-героине.
Все дома, - заметил парень, когда мы подошли к подъезду. У всех родных детей Ираиды Ивановны свои автомобили - видно, кто дома, а кто уехал. Сева долго нажимал на звонок. Наконец из-за двери послышался голос:
- Кто?
- Это я, Сева.
- Деньги принес?
- Я тут прописан. Холодно, пустите...
- Нет денег - никто тебя не пустит. Иди на вокзал...
Дверь даже не приоткрылась... Зато вышла соседка, которая приобняла Севу, спросила, как он...
- А квартирку-то одну из двух Ираида продавать намерена. А на эти деньги своему родному Лене в Москве собирается приобрести...
Пока мы шли к моей машине, Сева размышлял:
- Я бы в армию пошел с удовольствием. Но меня не взяли - порок сердца. Вот бы кто меня в ресторанчик музыку играть пустил...
На морозе стыли руки. У меня в квартире тоже были важные документы. Но оставить парня замерзать мне не позволила совесть.
Чуть отогревшись, Сева осторожно открыл крышку пианино...
СПРАВКА "КП"
В семье Печерниковых десять детей. Четверо родных сыновей, двое сыновей приемных и четыре приемные дочки.
Только усыновленный 17-летний Евгений и удочеренная 20-летняя Ирина проживают сейчас в квартирах матери. Остальные либо на улице, либо вышли замуж и переехали к супругам.
0
0
0
0
0
0
Комментарии 0