На Алтае хотят восстановить памятник легендарной бортпроводнице Надежды Курченко

27 июня 2014, 12:20, ИА Амител

В начале семидесятых годов прошлого века именем Нади Курченко, девушки родом из Ключевского района, бортпроводницы, которая погибла во время теракта, спасая экипаж самолета Ан-24, называли корабли, астероиды, трудовые бригады, школьные дружины. Сейчас оно почти забыто, и в канун 45-й годовщины со смерти нашей отважной землячки родные и близкие Надежды будят нашу уснувшую память о ней, пишет "Алтайская правда".

Как Зоя

В селе Новополтава, где Надя училась до 6 класса и до сих пор живут ее двоюродные сестры Людмила Миначенкова и Вера Танцурова, сразу после гибели Надежды в октябре 1970 года ее первая учительница Наталья Подосинова и директор школы Анна Рычкова основали музей ее имени. В 1980 году здесь установили мемориал по проекту скульптора Галины Новоселовой, деньги на который собирали всем районом. Помещение экспозиции, где хранятся личные вещи, письма, форменная одежда героини (их через барнаульских коллег передали летчики авиапредприятия Сухуми), недавно реконструировали на средства гранта, а вот до памятника, включенного недавно в брендовое "Большое Золотое кольцо Алтая", руки пока не дошли. Несколько лет назад, обернув слоем металла выполненную из недолговечного гипса центральную фигуру девушки, спасли ее. Но время и осадки разрушают боковые барельефы композиции, средств же на их реконструкцию в местном бюджете нет. Об этом нам рассказала Галина Гриценко, организатор внеклассной работы и заведующая музеем Новополтавской средней школы.

Отцы Надежды, Людмилы и Веры – родные братья. В Новополтаве смеялись: парни словно соревнование по рождению дочерей устроили. Рождалась девочка в семье Владимира – вскоре из роддома с розовым конвертом и Петр выходил. В целом на две семьи получилось шесть сестер, больше других, как мне показалось, на красавицу Надежду похожа Людмила.

В начале шестидесятых семья Нади в поисках лучшей доли уехала из Новополтавы в удмуртский город Глазов, на родину ее мамы Генриетты Ивановны. Девушка всегда много читала, мечтала стать филологом и очень удивила родственников, когда вместо поступления в институт в Сухуми, где жил ее дядя Юрий Иванович, неожиданно для всех стала бортпроводницей. День 15 октября 1970 года сестры помнят так, словно теракт вчера случился. Людмила кормила маленького сына, когда в дом к ним зашла Тамара Дмитриенко, известный ныне журналист, в то время работавшая в районной газете "Степной маяк":

– Я удивилась ее визиту, телевизора у нас тогда еще не было. Тамара задала странный вопрос: не наша ли Надя погибла, о которой передали в "Новостях". У меня сердце оборвалось – все совпадало. Имя, город, авиапредприятие. А мне до того обидно стало за сестренку. Мы ведь трудно и плохо жили, тетя Галя (так мы Генриетту Ивановну называли) детей-то в Удмуртию и от нищеты увезла. Надя погибла 15 октября, двух месяцев не дожив до своего двадцатилетия и свадьбы. Она стала первой в мире жертвой воздушных террористов.

– Людмила, какой она была в детстве? Озорной, подвижной?

– Очень серьезной. Самой серьезной из нас. Не по годам просто. Вы знаете, что такое старший ребенок в сельской многодетной семье? Какое озорство?.. Мы же на комсомольских идеалах выросли, кумиром сестры была Зоя Космодемьянская, прочитав в детстве книгу о ней, она все размышляла, сможет ли отдать свою жизнь за других, если придется…

"Повешусь на её могилке"

Взлетев 15 октября из сухумского аэропорта, самолет Ан-24 (рейс 244) с 46 пассажирами на борту взял курс на Краснодар, но не успел даже высоту набрать. Отец и его сын-подросток Бразинскасы через Надежду передали пилотам записку с требованием изменить маршрут и лететь в Турцию. Встав на их пути, она успела сообщить летчикам о нападении до того, как ее убили. Ранены были штурман Валерий Фадеев, бортмеханик Оганес Бабаян, пилоту Георгию Чахракия пуля раздробила позвоночник – лайнер в ближайшем турецком Трабзоне по требованию террористов он сажал уже с онемевшими ногами. В обшивке Ан-24 насчитают потом 18 пулевых отверстий. Генриетта Ивановна хотела похоронить дочь в Удмуртии, но ей не разрешили, объяснив отказ политическими мотивами. Когда в последний раз в 1989 году мать приехала в уже военный Сухуми, чтобы привести в порядок могилку, на которой пасли скот, пробираться ей пришлось под перекрестным огнем грузин и абхазцев. После этого женщина написала президенту Горбачеву: "Если не поможете перевезти Надю, я повешусь на ее могилке". Ей разрешили, девушку перезахоронили на городском кладбище Глазова.

На траурную церемонию в Удмуртию приезжал жених Надежды Володя Божко. "Я посмотрела на него, – улыбается, глядя на его фото, Людмила, – и не поверила даже, что наша Надя могла выбрать такого медлительного, степенного, свою полную противоположность. Но, как бы то ни было, они любили друг друга и собирались пожениться…"

Всем, кто её любил

Новополтава отслеживала судьбу преступников по газетам. Турки так и не выдали их СССР, судив по своим законам. 45-летнего Пранаса лишили свободы на 8 лет, его несовершеннолетнего сына Альгирдаса – на два. Но вскоре террористов амнистировали и переправили в США, как считается, не без помощи американских спецслужб. Отец стал Фрэнком Уайтом, сын – Альбертом-Виктором. А потом сын убил престарелого отца и остаток жизни провел в тюрьме.

Связь с экипажем, в котором летала Надя, Новополтава и Глазов поддерживали до развала СССР. Надин музей принимал по 15 экскурсий в день, а письма шли сюда со всех уголков страны мешками. Галина Гриценко, которая тоже училась здесь, показывает трогательный документ – обращение к президенту Рейгану с требованием наказать бандитов. Среди подписей пятиклашек есть и фамилия 12-летней Гали, тогда еще Асеевой.

В Новополтаве же близкие девушки хотят многое успеть к 45-летию со дня ее гибели.

– Обновим музей, соберем всех, кто знал и любил нашу Надю, и попробуем еще раз связаться с сухумскими авиаторами. Мы их искали через социальные сети – увы, безуспешно. Они ведь уже пожилые люди.

А вот то, что стало для сестер откровением. Они не знали, что песня "Звездочка моя ясная", написанная в 1971 году, посвящена их Наде. Сначала появились стихи поэтессы Ольги Фокиной – от имени Владимира Божко она обращалась к погибшей невесте. Увидев их, композитор Владимир Семенов сразу написал музыку. В исполнении неизвестной тогда еще группы Стаса Намина "Цветы" "Звездочка моя ясная" прозвучала впервые в 1972 году и сразу стала хитом. Помните её:

Песни у людей разные,
А моя одна на века.
Звёздочка моя ясная,
Как ты от меня далека".

P.S.
"АП" уже связалась с вузами Барнаула, сейчас в штабах ССО обсуждают идею восстановления разрушающегося памятника в Новополтаве силами студентов.

Комментарии 0

Лента новостей

Новости партнеров