"Зачем тогда ему жить в этой стране?": Никита Михалков любит творчество Макаревича, но его высказывания считает недоумством

Никита Михалков уверен, что его новую картину "Солнечный удар", которая выйдет в мировой прокат 9 октября, на Украине показать не дадут. Режиссер считает, что его позиция по конфликту на юго-востоке делает его персоной нон грата.

– Политизированность общества и безоглядный контроль, который превращается в геноцид – и художественный, и человеческий, – не даст показать им эту картину, – уверяет режиссер. – А ведь ее украинскому зрителю нужно не просто смотреть! Смотреть ее нужно как антибиотик! Она рассказывает, что с ними произошло. Она предупреждает нас, что может произойти, если мы не будем думать! Этот месседж очень важен, особенно – лично для меня. Если он будет понят, я буду счастлив, – заявил российский режиссер.

Вы хотели бы оспорить это в суде?

– Я бы мог обратиться в суд, если бы у меня украли мою картину, а так – это дело добровольное. Мы предлагаем купить картину, а они говорят – "нет, мы ее не купим". Ну и не надо! Зачем тут суд-то? Если будут подпольно ее катать, не получив от нас разрешение, будет суд.

У вас осложнились отношения с украинскими коллегами из-за политической обстановки?

– Дело в том, что затмение коснулось всех. Вы же понимаете, что в Киеве до сих пор работают рестораны, там собираются люди. Жизнь идет – это и есть самое страшное. Вы понимаете, что это страшно, когда наши правозащитники проводят Марш Мира против войны на Украине, хотя они молчали все время, когда убивал "Беркут" и жгли людей в Одессе. Они молчали, когда были "колорады" и жареные жучки. Они же никого не защитили! Они защищают сегодня, когда расклад уже понятен. Я думаю, что это нездорово. Если вы единая страна – невозможно, чтобы фуа-гра, устрицы, пармезан, огурцы, сало и горилка продолжали существовать в нормальной человеческой жизни. А в 500 – 600 километрах от этой жизни умирают люди. Я столько всего снимал на Украине, у меня там много друзей. Один Миликарю покойный, гениальный оператор, я снял с ним три картины. Их нельзя остановить уговорами – они должны вылечиться, это вирус.

А как насчет отношений с международным кинематографическим сообществом? Ваш брат, Андрей Кончаловский, отказался от соискания премии "Оскар". Он это решение сам принял или все-таки посоветовался с вами?

– Абсолютно нет! Он сам снял замечательную картину "Белые ночи Алексея Тряпицына". Я очень рад за него! Он мне прислал уже отправленное письмо, где он справедливо говорит, что значение "Оскара" для мира утихает. Для американцев премия имеет значение – это деньги. Они получают дополнительное субсидирование и поддержку.

Что вы на это письмо ответили? Поддержали?

– Конечно! Во-первых, это мой старший брат, и у нас в семье всегда был культ старшего брата. Даже когда я с ним не согласен, я говорю, что был не согласен, но есть многие "но"…

Некоторые стали обвинять вас в пиаре перед премьерой, когда вы начали публично выяснять отношения с Макаревичем в своей программе на федеральном канале.

– Это глупо. Мне трудно отвечать на глупости. А если бы не было картины? Знаете, мне пока что не нужно еще привлекать таким трудным способом внимание к своей картине. Что касается Макаревича: если ты говоришь, что ты выступаешь перед всеми, то почему ты отказываешься выступать перед ополченцами, говоря, мол, "я им не симпатизирую"? Сейчас открываются места захоронения по 400 человек уже, они без суда и следствия расстреляны и засыпаны песком. Если ты говоришь, что ты выступал перед детьми, то я приведу пример: Клавдия Шульженко приехала выступать в оккупированный Киев перед детьми, не перед фашистами, а именно перед детьми. Объяснение, что она выступает перед детьми, когда вокруг портреты Гитлера и свастики, трудно себе представить.

Как считаете, зачем и почему Макаревич это сделал?

Михалков: Не понимаю, почему Макаревич живет в России – Я не знаю. Думаю, что это не пиар. Я хочу верить, что это ошибка. Если он так думает, то мы думаем по-разному. Я высказал свое мнение. Мало того, что я люблю его творчество, так он еще и первый человек в моей жизни, у кого я взял автограф. Он так и написал на нем — "первый человек, кому я дал автограф". Он взрослый человек, зачем мне его учить? Все, вместе взятое, лишено самого главного — реального ощущения правды. Когда Макаревич говорит, что Крым — аннексия и нам нужно его отдать и только тогда мы будем цивилизованными людьми, — это недоумство. Мне было смешно это читать. Если это правда, то зачем тогда ему жить в этой стране? Какой смысл?