Прямые договоры ЖКХ: Иван Василиади рассказал, почему они непопулярны
В Барнауле за полгода на прямые договора с БГЭС перешли всего семь домов
04 октября 2018, 07:15, ИА Амител
В апреле 2018 года был принят закон о прямых договорах в ЖКХ. Итоги первого полугодия обсудили в эфире радио "Эхо Москвы". В Барнаульскую горэлектросеть за этот период перешли всего семь многоквартирных домов. Однако уже к концу года энергетики планируют существенно увеличить количество лицевых счетов в компании. О причинах столь инертного применения закона на практике, о роли системы "Город" в данном процессе и почему не всем ресурсовикам нужны новые абоненты, рассказал генеральный директор БГЭС Иван Василиади.
Корр.: Иван Данилович, полгода прошло с того момента, когда заработал закон о прямых договорах. Каковы итоги? Начали ли люди отказываться от посредников в виде управляющих компаний и заключать прямые договоры с Барнаульской горэлектросетью?
Иван Василиади: Первые полгода подтвердили мое мнение о том, что в такой конфигурации закон эффективно работать не будет. Решение о переходе на прямые договоры фактически отдано на откуп общего собрания, жильцов, которые не являются заинтересантами в борьбе с дебиторской задолженностью. И наши промежуточные итоги данный факт подтверждают – это семь домов за полгода. В таком режиме переход на прямые договоры будет длиться очень долго, и он будет не способен воплотить в реалии те замыслы, которые на него возлагала партия и правительство. Я вспомнил аналогичную по своей тяжести историю с передачей показаний индивидуальных приборов учета, когда в 2012 году это новшество было воспринято большинством населения исключительно в штыки. Потом закон поменяли и обязательная передача приобрела аморфную конфигурацию, что не обязаны, но можете. Переход на прямые договоры по решению собрания мне напоминает вот такую же конструкцию – не обязаны, но можете. Прошло 6 лет с момента принятия первого закона о передаче показаний, прогресс большой и большая часть населения передает показаний. Возможно, через лет 6 на прямые договоры перейдет большая часть тех, кто еще не перешел. Вот на такой оптимистической ноте я готов подвести итоги.
Корр.: По мнению экспертов ситуация с прямыми договорами в стране в основном типичная, люди на них переходят без ожидаемого энтузиазма, одним словом, не спешат.
И.В.: Людям это не нужно. Дело в том, что та схема платежей, которая изначально была заложена при принятии жилищного кодекса, она укоренилась, к сожалению, в сознании граждан, в сознании управляющих компаний и контролирующих органов. Система, в которой управляющая компания выступала посредником и деньги надо было платить ей. Во многих городах и весях она стала привычной, и в общем люди не видят для себя никаких преимуществ прямых договоров. Все выгоды на прямых договорах имеют РСО. Им легче и проще работать с долгами граждан, у них меньше рисков потери денег, связанных с банкротствами или с упущенными сроками исковой давности. Те лица, которые всегда педалировали прямые договоры это, конечно, ресурсоснабжающие организации. Причем в первую очередь и я хочу это подчеркнуть, ресурсоснабжающие организации электроэнергетики. Потому что, например, наши коллеги тепловики и водоканалы имеют другое законодательство. Законодатели их в значительно меньшей степени регулируют и контролируют. У меня есть гипотеза, что именно в силу этих причин, они могут себе позволить тот убогий процент собираемости, который сейчас имеют. Однако продолжают рассказывать совершенно фантастические истории, что не нужны никакие прямые договоры и так все хорошо, и так все в масть. Это не правда. Очевидно, просто их тарифное регулирование позволяет с лихвой компенсировать дебиторскую задолженность. Они не страдают от этого. И когда я слышу, как наши коллеги говорят о том, что нам это не нужно, я понимаю: у них еще есть порох в пороховницах. У нас его нет, по этой причине мы боремся за каждый рубль. Мы не можем прощать долги ни управляющим компаниям, ни гражданам и в этом принципиальное различие.
Корр.: Какая доля лицевых счетов сейчас у Барнаульской горэлектросети?
И.В.: 80% барнаульцев рассчитываются за электроэнергию по прямым договорам. 20% по-прежнему находятся у управляющих компаний. И эти 20% являются определенной зоной риска для нас, потому что я не могу сказать, что там удовлетворительная ситуация. Там люди платят исключительно по доброй воле. Фактически их никто ни к чему не принуждает. Мотивации взыскивать долги у управляющей компании нет. По этой причине те ресурсоснабжающие компании, которые утверждают, что есть Система Город, которая все лечит, многое не договаривают. Лечит она ровно то, что деньги, которые добросовестные плательщики оплачивают, поступают на расчетный счет РСО. Однако существует часть людей, которые не платит и к ним не применяются меры воздействия. Собственно они ни через систему Город, ни через систему Село не заплатят. И это потерянные для ресурсовиков деньги. Надо это четко понимать.
Корр.: Вместе с тем, изначально прямые договоры нужны были именно для того, чтобы решить проблему задолженности управляющих компаний перед ресурсоснабжающими компаниями, где логика?
И.В.: Это никогда так не звучало. Строго говоря, та задолженность, которая является задолженностью управляющих компаний, по сути задолженность граждан. Это некий аналог солидарной ответственности, хотя неправильно так говорить. Но мы можем немножко схулиганить. Практика показывает, что нужно от двух до трех лет для того, чтобы убедиться в неэффективности принятого закона. После чего начинается движение по внесению изменений. Пока прошло полгода, в общем, у нас еще времени навалом.
Корр.: Не понимаю, зачем убеждаться в неэффективности. Может быть, стоит сразу ждать от принятого закона, что он будет эффективен. Семь домов перешли добровольно, а есть те, кого перевели в принудительном порядке?
И.В.: Нет, и это вторая часть, о которой я говорил в предыдущих эфирах. Перевод жилого сектора управляющих компаний с большими долгами на прямые договоры по схеме два или три периода подтвержденной задолженности, не будет работать. Суды, принимая решения, рассматривают дела зачастую годами. С другой стороны, пока они рассматриваются годами, текущие платежи воспринимаются судами, как закрытая дебиторская задолженность предыдущих периодов. По этой причине фактически получить исполнительный лист, судебное решение, вступившее в законную силу, на два или три периода нам удалось за всю историю только один раз. И то, лишь по той причине, что управляющая компания не воспользовалась всеми ресурсами для своей защиты.
Корр.: Люди же еще сами по себе очень ленивы. Чтобы перейти на прямые договоры, нужно провести общее собрание и большинством голосов 50+1% принять такое решение.
И.В.: Я бы не стал обвинять людей ни в лени, ни в апатии, ни в пассивности. Все должно работать естественным путем, если у людей нет интереса, глупо от них ждать какой-то активности. Некоторым даже интереснее злоупотребить правом и платить управляющей компании. Это в том случае, если жители не планируют вообще платить.
Корр.: Тем не менее, добросовестные управляющие компании заинтересованы в прямых договорах?
И.В.: Здесь вопрос даже не столько в добросовестности, сколько в ее разумности с точки зрения желания сбросить с себя несвойственный им функционал. Взыскание дебиторской задолженности никак не оплачивается.
Корр.: Дополнительная головная боль, одним словом.
И.В.: Да, дополнительная головная боль и дополнительная материальная ответственность перед РСО по договору, в котором они не являются фактически потребляющей стороной, не являются выгодоприобретателем. Управляющие компании не зарабатывают как классические посредники на какую-то дополнительную маржу за то, что они собирают деньги. И эта конструкция абсурдна. У нас была надежда, что переход к прямым договорам будет более жестким, обязательным. Я считаю, что переход на прямые договора должен происходить не по решению управляющей компании и общего собрания жильцов, не из-за размера задолженности, потому что такое право было предусмотрено законом еще много лет назад . Переход на прямой договор должен осуществляться именно по инициативе РСО. Есть нормально работающие управляющие компании, где работа поставлена, они работают с должниками, отключают их, обращаются в суд. Таких компаний мало, но они есть и РСО устраивает работа с такими компаниями. Когда выбор остается за РСО: кому переходить, а кому не переходить на прямые договоры, они сами решат, кого надо переводить на прямые договоры, а кого не надо.
Корр.: Есть ли смысл задавать вопрос, почему так сразу нельзя было сделать?
И.В.: Мы наблюдали за сложной эпопеей развития законопроекта о прямых договорах, который много лет находился на стадии проекта. Каждую осень 5-6 лет подряд мы ожидали , что вот в этом- то году точно примут. Следующий год – вот в этот-то совершенно точно примут. И уже были хорошие проекты, они публиковались регулярно. Это остается какой-то неимоверной загадкой, кто и почему этому явлению препятствовал. И какая мотивация приводилась. То, что я слышал, что называется курам на смех. Но уважаемые люди, обсуждая этот вопрос в госдуме, в комитетах зачастую путали базовые понятия. Такое впечатление складывалось, что они живут на другой планете. Ими овладевало инстинктивное желание защитить потребителей, на которых никто не нападает и которые не находятся в зоне риска, и не должны бояться нормальных отношений с РСО. Честных отношений, в том плане, что если есть долг, потребители должны его погасить. Защищать от оплаты настоящего законно сформировавшегося долга вот это противозаконно. Именно такие вещи прямо или косвенно мы наблюдали много лет при рассмотрении этого закона. Мне показалось, что та редакция, которую с горем пополам приняли, является компромиссной. Потому что ее еще могли перенести на несколько лет и рассматривать ее до хрипоты. Так или иначе, закон не работает, но при определённых условиях им можно пользоваться.
Корр.: Но семь домов к вам все-таки перешли, причем добровольно.
И.В.: Семь домов это положительная динамика при том, что 80% лицевых счетов на прямых договорах не являются после этого вне закона. Принятие этого закона хорошо в том, что перестали ставить под сомнение правомерность работы ресурсовика напрямую с гражданами - по ндивидуальным приборам учета, по прямым договорам. Перестали сомневаться, что такая схема является законной, потому что желающих усомниться в этом всегда было много. Мы долгое время защищали свою систему работы. Пока этот закон не был принят, были определенные риски, что нас заставят закрыть лицевые счета и отдать все управляющим компаниям. Но закон принят и этого уже не случится. С точки зрения договорных отношений, данный закон придал им совершенную неоспоримость. Больше нет варианта, что управляющая компания может забрать по своему усмотрению лицевые счета обратно. Нынешняя редакция закона такой произвол полностью исключает.
Корр.: Управляющие компании могут сами инициировать переход на прямые договоры?
И.В.: При определенных условиях, да.
Корр.: Вы уже сказали, что разумные управляющие компании понимают плюсы от такого перехода. Так что? у нас не так мало разумных управляющих компаний?
И.В.: Таких компаний достаточно много. Сейчас мы ведем переговоры с тремя крупными компаниями по поводу планового перехода. Сс каждой какая-то своя история, и будет своя методика. Со своей стороны мы, безусловно, всячески этот процесс поддерживаем. Мы стимулируем и помогаем управляющим компания сориентироваться, как можно провести переход на прямые договоры и как они могут этому посодействовать. Поэтому совместная работа, безусловно, позволит увеличить количество прямых договоров до конца года. Я полагаю, что мы существенно прирастим количество прямых договоров. Но та ситуация, которая происходит в пассивном режиме, будет развиваться так, 7 домов за полгода.
Беседовала Татьяна Гладкова
0
0
0
0
0
0
Комментарии 0