Группе «Другие Дяди» от Барнаула до Альп – рукой подать

Группе

Лидер группы - скрипач и вокалист Петр Каменных, басист Максим Бабенков, Иван Фефелов (соло-гитара), Слава Кобзарь (ритм-гитара) и ударник Илья Казанцев рассказали "Комсомольской правде" - Барнаул" о своей истории, первых концертах и слушателях.

- Как "Другие Дяди" собрались в нынешнем составе?

Петр Каменных: - Группа собралась постепенно. У нас были разные барабанщики, басисты… Сейчас из первоначального состава остались только мы со Славой Кобзарем. Максим Бабенков работает с нами два года, Ваня Фефелов – год с небольшим, штатный барабанщик Максим Каташев – года три или четыре. Сейчас с нами играет Илья, он временно заменяет Максима, который пока находится в длительной командировке. Под названием "Другие Дяди" мы играем с осени 2005 года.

- Всех обычно интересует вопрос: почему "Другие Дяди"?

Слава Кобзарь: - Была такая группа "Дядя Го", мы с Петей там играли. И вот придумалась такая аллюзия: есть "Дядя Го", а это пусть будут другие, отличные от "Дяди Го" дяди.

Петр Каменных: - Я как раз не воспринимал это таким образом. Мне просто сразу понравилось это словосочетание. Красиво звучит, в каком-то смысле интригующе – какие "другие дяди", почему они "другие"? Это имя хорошо своей многослойностью, с одной стороны, и простотой и непретенциозностью - с другой. Конечно, для тех слушателей, которые знакомы с творчеством "Дяди Го", возникают параллели, очевидно. Но это тоже часть интриги - можно поспорить с друзьями: а что это они имели в виду?

Но почему-то довольно трудное для запоминания название оказалось: как нас только не называли – и "чужие дяди", и "плохие дяди"…

- Когда вы поняли для себя, что "Другие Дяди" – это серьезно?

Иван Фефелов: - Когда я пришел на первую репетицию, Петя мне сказал, что я "должен расставить приоритеты". Но у меня сразу приоритеты были расставлены: я об этой команде слышал давно, следил за их творчеством, и для меня большой честью было, когда Петя меня пригласил, я сразу серьезно к этому отнесся.

Максим Бабенков: - У меня все происходило примерно так же, только годом раньше. Я пришел на первую репетицию, и сразу все для себя понял.

- Как бы вы определили концепцию музыки, которую вы исполняете?

Слава Кобзарь: - Сначала была концепция: не играть популярных вещей - того, что само лезет в уши…

Петр Каменных: - Да, наша концепция выросла из нежелания играть популярные, расхожие вещи. Для меня есть такой момент заезженности каких-то мелодий… Типа "Шизгары" или Sunny. Это клевая музыка на самом деле! Но когда ты ее слышишь в разных вариациях на протяжении 20 лет…

- Но вы отступили от этого правила и сыграли HotelCalifornia…

Петр Каменных: - Я услышал кавер GipsyKingsна эту песню, подумал, как еще ее можно сыграть, и мы сделали свинг. То есть обычно мы не играем каверов, но если нам очень хочется, мы их делаем.

Музыку, которую мы играем, мы сочиняем сами или находим в разных местах, и выбор наш очень субъективен. Бывает и такое: сделаем песню, а потом она не играется, не идет… Не возникает желания сыграть ее на сцене.

Максим Бабенков: - Вообще мы играем музыку народов мира…

Иван Фефелов: - Что-то далекое от мейнстрима – и это хорошо.

Максим Бабенков: - Нет, мне кажется, это бразильский такой мейнстрим. Или цыганский.

Петр Каменных: - Я бы еще определил нашу музыку словом драйв. Драйвовая музыка. Нам самим должно быть от нее драйвово.

Слава Кобзарь: - Мы играем такую музыку, которую сами слушаем. Не в угоду слушательскому интересу.

Петр Каменных: - Да, для нас определяющим не является то, с какой интенсивностью можно нашу музыку продавать. Хотя это нас тоже, конечно, волнует.

- Как бы вы определили свою аудиторию?

Слава Кобзарь: - Судя по тому, что мы видим на концертах, она достаточно разношерстная и по статусу, и по возрасту.

Иван Фефелов: - Это люди с хорошим музыкальным вкусом.

Петр Каменных: - Из моего опыта работы уличным музыкантом в Европе (Максим, Слава и я довольно долго на профессиональном уровне этим занимались) из наблюдений я такие выводы сделал: есть люди, которые бросят монету музыканту, только если видят, что и другие это сделали, а есть те, кто сам решает, остановиться ли послушать и заплатить, или нет. Я думаю, наша публика – это вот такие люди с самостоятельным мнением. Музыка у нас не расхожая, слушатели такие же.

- Что вам дал опыт уличного музыканта?

Петр Каменных: - Ну, вот представь, ты несколько лет стоишь на улице и играешь, мимо проходит огромный людской поток, и ты его наблюдаешь. Это дает очень много знаний о людях, об их поведении. А в музыкальном плане – если ты не играешь 10 лет подряд "Аве Марию", а стараешься профессиональные задачи решать, то ты становишься не только очень выносливым физически, но и развиваешься музыкально. Ты же очень много времени проводишь с инструментом, учишься преодолевать трудности, оттачиваешь мастерство. С другой стороны, работа в симфоническом оркестре может быть ни чуть не менее тяжелой. Я знаю, я работал там...

Максим Бабенков: - Все человеческие свойства, качества проявляются в этом занятии. Если человек долго этим занимается, то он либо сходит с ума, либо совершенствуется. Но главное – это приключения, которых ты здесь никогда не испытаешь...

Слава Кобзарь: - Для меня это было преодоление себя. Потому что я не настоящий музыкант на самом деле. Меня подтолкнула к этому необходимость. Мне пришлось для этого как следует освоить гитару.

Максим Бабенков: - Здесь мы пробовали играть на улице, но это не то. Разве что уехать в другой город, где нас не знают.

Петр Каменных: - Я могу сейчас выйти на улицу и начать играть, но по приколу, - я же полгорода знаю, мне кажется, это будет смешно. Я сам буду смеяться.

- Вы помните свое первое выступление на сцене?

Иван Фефелов: - Мой первый концерт был в столовой Барнаульского юридического института, с моим другом Славой, басистом из "Альянса", его братом и моим двоюродным братом. Там должна была быть дискотека, и перед дискотекой мы играли. Что-то из репертуара "Машины времени".

Максим Бабенков: - Первое выступление, что я помню – в школьном хоре. У нас в общеобразовательной школе был очень хороший хор, с нами занималась педагог из музучилища. Мы ездили по всяким ДК, занимали какие-то места… Мы пели патриотические песни – "Тачанка-ростовчанка", "Шел отряд по берегу" и так далее. Помню, какие-то торты ели. Момент выхода на сцену я помню слабо.

А в качестве музыканта мой первый выход на сцену состоялся в строительном колледже, в День строителя в 1993 году. Был КВН, потом должна была быть дискотека… И тут выходят какие-то дети с гитарами – это мы... Жесть, конечно. Помню, я играл "Меланхолический вальс" Даргомыжского.

Илья Казанцев: - Мне тогда было лет 7 или 8, я занимался в театре эстрадных искусств "Синтез". Начинали мы с песен "Машины времени", самая первая песня, с которой я выступил, – "Поворот". Но сначала я учился неосознанно, можно сказать. Это было хобби, и уже потом стало профессией.

Слава Кобзарь: - Мой первый выход на сцену состоялся уже в достаточно зрелом возрасте. В музее на Льва Толстого было какое-то сборище поэтов, музыкантов и художников, и мы что-то там пели. Первый раз тогда меня вытолкнули на сцену. А во второй раз это было в 35-й "фазанке": мы играли перед дискотекой, вышли с гитарами на сцену, а все ждут дискотеку… Печальное было зрелище.

Петр Каменных: - Я очень хорошо помню академические концерты в музыкальной школе. Мы выходили в этих белых рубашках, в "бабочках", поднимались на сцену, как на эшафот, в глазах туман, внизу какие-то люди сидят, ты их не видишь... В общем, была судорога полная. Не понимаю, как мы вообще что-то играли в этом состоянии.

Еще я был солистом хора мальчиков, но этих концертов я вообще не помню.

- А сейчас сцена какие ощущения вызывает?

Петр Каменных: - До сих пор есть момент, когда ты выходишь на сцену, и тебя вот так вот "колбасит". Грамотные люди говорят, что нужно волноваться до того, как ты вышел на сцену, чтобы к моменту выхода тебя уже "переколбасило". Когда понимаешь, что на сцене "словил мандраж", то дальше уже вопрос концентрации и мастерства.

Разные ощущения от работы с командой и от сольных выступлений. В коллективе в психологическом плане работать проще: ты чувствуешь некое разделение ответственности и поддержку друзей. Еще зависит от того, какая публика – играешь ты на свадьбе в каком-то клубе, или перед преподавателями консерватории. Это не значит, что в клубе ты будешь играть хуже, просто волноваться меньше будешь.

Слава Кобзарь: - У меня был раньше от новых сцен мандраж, сейчас, мне кажется, я спокойно себя чувствую всегда.

Илья Казанцев: - Как-то я играл на виброфоне, выступал перед своими учителями. А там одна клавиша строила на полтона вниз… Как мы только эту клавишу не пилили, не настраивали... Вот тогда я переволновался жутко. Вообще не помню, как выступил. Руки играли как-то сами.

- Есть мнение, что без "мандража" музыканту играть не стоит...

Петр Каменных: - Когда мандраж мешает, это плохо. С другой стороны, это определенное состояние, оно на сцене необходимо. Но кураж должен быть обязательно. Если ты этого совсем не чувствуешь, думаю, это плохо.

Максим Бабенков: - От сцены это восприятие не очень зависит. Хотя есть "нелюбимые" сцены, на которых играть как-то...не совсем уютно, что ли. Трудно объяснить…

Иван Фефелов: - Все зависит от публики. Если ты понимаешь, что тебя слушают, танцуют, зрителям хорошо, то и мне комфортно на сцене. И если в зале какой-то матерый гитарист сидит – для меня это имеет значение только в первом отделении. Во втором, если люди танцуют, - мне уже все равно. Если чувствуешь этот обмен энергетический - все, ты понимаешь, зачем на сцене стоишь. Это главное.

Максим Бабенков: - Очень важна внутренняя энергетика команды. Собираются люди разного уровня владения инструментом… Могут собраться виртуозы, но в их игре не будет энергетики… А могут собраться музыканты, которые, может быть, не так безупречно играют, но по каким-то причинам "совпадают" друг с другом и выдают ту самую энергию. Я могу вспомнить ряд случаев, когда публика особого отклика не давала, но играть было комфортно.

- А где играть интереснее – на "домашних" площадках или на гастролях?

Петр Каменных: - На "квартирниках" хорошо играть. Для буддийской публики – слушатели изначально более открыты. Друзья – благодарные слушатели.

Максим Бабенков: - Очень интересно приезжать в незнакомый город, где тебя никто не знает, и отыграть мощно, чтобы на людей подействовала эта энергетика. Вообще, разные города – это, конечно, разная публика…

Слава Кобзарь: - Думаю, у всех нас любимое место в Томске – паб "Конец Фрунзе". Там атмосфера такая особенная…

Максим Бабенков: - Мне вот, кстати, не очень нравится там играть…

Иван Фефелов: - Мне вообще гастроли дали очень хороший опыт. Я кроме как с "Другими Дядями" до этого никуда не выезжал, для меня это прямо откровение какое-то было, что можно ехать в другой город 16 часов, и там тебе будут рады, будут слушать твою музыку. Как будто ты сидишь, сидишь в таком "яйце", в Барнауле, никуда не вылезая из него. Потом выезжаешь куда-то, смотришь на него со стороны… И понимаешь, что это "яйцо" классное на самом деле! Я люблю свой город. Мне в нем хорошо.

- Какова география ваших гастролей? Куда "Дяди" дальше всего забирались?

Иван Фефелов: - Мы много где были – в Европе, на Украине…

Слава Кобзарь: - Год назад мы были в Альпах, на границе Швейцарии, Австрии и Германии.

Петр Каменных:- Наша "освоенная территория" - это, конечно, Западная Сибирь, прежде всего – скажем, от Красноярска до Екатеринбурга. Хотя мы забирались и гораздо дальше - Москва, Киев, Мюнхен… Люди, которые слушают нашу музыку, есть во Владивостоке и в Нью-Йорке и... можно долго перечислять. Спасибо интернету и нашей большой интернациональной буддийской компании (улыбается). Но для того, чтобы ездить далеко и оставаться рентабельными, нужна хорошо организованная, спланированная программа, а это вопрос менеджмента, которого у нас нет. Так что, пока жители Барнаула, Новосибирска, Томска в привилегированном положении - они могут слушать нас вживую.

- Расскажите о ваших творческих планах – планах группы и личных. О чем вы мечтаете, к чему стремитесь?

Иван Фефелов: - Я хочу гитару новую купить…

Петр Каменных: - Это у гитаристов бзик такой, им все время надо гитару менять.

Максим Бабенков: - Я бы хотел и дальше развиваться как музыкант, освоить импровизацию и преподавать ее. А для группы, по-моему, все складывается так, как надо – если будет нужно по-другому, будет складываться по-другому…

Илья Казанцев: - Я хочу, чтобы люди узнали о "Дядях" везде. А дальше все придет само собой.

Петр Каменных: - Мы записали в конце прошлого года альбом русских песен, сейчас у меня возникают мысли записать "балканский" альбом.

Самому себе я бы пожелал, чтобы у меня появилось больше времени, чтобы заниматься администрированием команды. Или чтобы у нас появился менеджер группы, который бы стал это делать. Если он будет это делать просто за деньги, это не лучший вариант, нужно, чтобы ему это по-настоящему нравилось, и он стал членом команды.

У нас есть такой "рабочий потенциал", который не используется по организационным причинам, потому что этим никто не занимается. Мы делаем достойную музыку, и я уверен, что есть много людей, которые о нас не знают, испытывают, может быть, даже недостаток в такой музыке, и мы им можем понравиться.

В рамки устоявшихся схем использования музыкальных коллективов города мы не влезаем. Мы не команда для клубной работы на каждый день, и это естественно, что нас не приглашают на такую работу. Да, есть ТАСС – такое специфичное место, нам там нравится, мы играем там с какой то периодичностью… Идеально, если бы у нас было свое заведение. Чем черт не шутит! Может, и сложилась бы такая формация "своего" слушателя.

Есть ведь определенные вещи, которые мы не делаем, и нас невозможно уговорить или заставить это делать. Наверное, карма у нас хорошая, что мы можем вот так кочевряжиться. Не играть "Шизгару", и все тут.