Преодоление: о жизни алтайского поэта Николая Бажана

Преодоление. О жизни алтайского поэта Николая Бажана

Николай Иванович. Коля. Николай Бажан. О себе нынешнем он говорит без тени рисовки.

– Мне не труднее, чем Павке Корчагину, мне сложнее, чем ему, нас объединяет то, что мы боремся с жизненными обстоятельствами.

В 16 лет сельскому пареньку Коле Бажану, как приговор, был поставлен диагноз – "рассеянный склероз". Сейчас известному алтайскому поэту Николаю Бажану 54 года, почти половину из них он провел в инвалидном кресле, а недавно ему отняли ногу. Он плохо видит, совсем плохо. Телевизор в комнате почти вплотную придвинут к его металлической кровати, рядом с нею столик, на котором книги и телефон – все в пределах вытянутой руки. Они обеспечивают ему связь с внешним миром. За домашним хозяйством присматривает добрый друг Ирина. Она да друзья-поэты и есть его ближайшее окружение. О себе в прошлом Коля Бажан говорит с юмором, иронией, иногда одной-двумя фразами и без каких-либо признаков ностальгии:

– Окончив школу, поступил в Томский университет, мог бы, наверное, стать физиком-ядерщиком и даже получить ученую степень, а стал поэтом. Почему? Об этом только самому Господу известно. Когда меня принимали кандидатом в члены КПСС, среди прочих вопросов был задан и такой: "Как пишутся стихи?". Я честно сказал, что не знаю, вот пишутся и все тут, а как, зачем и для чего… После такого ответа члены парткомиссии решили, что рановато мне еще в партию, однако потом все же передумали и приняли. Из партии я вышел в 1989 году и с тех пор политикой интересуюсь постольку-поскольку, да и какой из меня теперь общественный деятель. Есть у меня любимое дело, журнал "Встреча", дал бы Бог сил на его издание, и то хорошо.

Нечаянная "Встреча"

Глядя на его изрядно поседевшую, некогда черную как смоль голову, глубоко утонувшую в подушке, я не могу отвязаться от мысли, что мне непреодолимо хочется перефразировать известное "Как закалялась сталь" в "Как не сломалась сталь". И отнюдь не ради красивой метафоры, факты, как говорят, вещь упрямая. Главным редактором литературно-художественного журнала "Встреча" Николай Бажан стал в 30 лет, теперь его детищу 24 года, и ровно столько же Николай прикован к инвалидной коляске. При этом журнал выходит с завидным постоянством, а его тираж в отдельные годы доходил до шести тысяч экземпляров. В Барнауле за это время открылось и закрылось около десятка газет и журналов, несколько телекомпаний и радиостанций, у которых, кажется, было все: деньги, кадры, большой ресурс в виде спонсоров, инвесторов, лобби и пр., а у Бажана было только одно: "Я есть, журнал будет". Это упорство и упрямство в нем даже не генетическое – его родной младший брат, спортсмен и здоровяк, дал слабину по известной русской причине, загубив хорошее дело, которое ему помог открыть брат-инвалид. Как говорит сам Николай, Бог каждому дает крест по силам его, ему достался такой, и он его несет.

Спаси и сохрани

В том, что его Бог хранит, Николай не сомневается ни на мгновение. Парнишка, который лежал с ним в одной палате с таким же безнадежным диагнозом, как и у него, умер спустя три года после вынесения врачебного вердикта, Николай же не просто выжил, а стал одним из самых заметных членов городского сообщества, его хорошо знают в Барнауле и в крае, его друзья – известные городские поэты и художники, в его журнале успели засветиться самые яркие представители городского бомонда – Наталья Николенкова, Иван Мордовин, Сергей Клюшников, Сергей Бузмаков, а также многие молодые поэты и прозаики, в том числе и начинающие. Он дружил с поэтом Вильямом Озолиным и играл у себя дома в шахматы с Львом Коршуновым, о нем совершенно замечательно отзывался Андрей Вознесенский, а поэт Михаил Дудин помогал ему готовить подборку стихов в журнале "Нева". Николай Бажан нашел в себе силы и желание не замкнуться, не зациклиться на своих недугах и страданиях и, исповедуя ветхозаветное "Я пришел исполнить", исполняет то, для чего предназначен – говорить о любви, писать о любви, нести знамя земной любви в лучших традициях христианства.

Какая она, любовь?

К своему 50-летию Николай Бажан издал книжку стихов, назвав ее "Меж двух сердец". А что может быть между двумя сердцами? Да что угодно – годы, версты, события, время, эпохи, периоды любви, ненависти, главное в том, чтобы эти сердца были, ведь без них и нет ничего. И кому как не поэту лучше знать про то, что связывает сердца, а что разделяет, рвет в клочья инфарктами, доводит до запоев, возвышает и уничтожает? А Николай, улыбнувшись, сказал: "Еще никто не сумел разгадать загадку, почему в мире, по сути, в космосе, встречаются Он и Она, даже Соломон на это ответил: "Не знаю". Не от нас это зависит, и поэтому любовь человеческая была, есть и остается главной тайной для людей, поэты не исключение, мы просто умеем о ней рассказывать лучше, чем все другие, профессиональнее".

Николай Бажан о любви пишет как о своем самом неотъемлемом чувстве – все начинается с нее и все ею же заканчивается. При этом не следует искать в его стихах привычных классических канонов, их образность подчас сложна и требует определенной подготовки, но это его метод, его взгляд, таким он видит мир.

Разлуки осенью

растут грибами,

Любой пустяк

в значенье возведя,

Наверное, случалось,

пусть не с вами, –

Шаги прощальные

сквозь шум дождя.

…Сейчас Николай Бажан готовит очередной номер журнала. Сетует, что трудно на "никакие" деньги найти хорошего курьера, а трудно ли издаваться?

– Что соберем, на то и издаем. Денег нет и не предвидится. А люди… Что ж, люди они и есть, не боги, не ангелы. Придут от меня к иному небедному бизнесмену, а над ними еще в приемной так поизгаляются насчет нашей бедности, что лучше бы и не ходить.

Журнал "Встреча" расходится по всей России, от Москвы до Владивостока. Нередко его читатели создают различные объединения, кружки, клубы, где можно собраться и получить заряд доброты, терпения и надежды, что заложен в нем Николаем Бажиным и его товарищами. Во всяком случае учиться мужеству на его примере можно. Спросил у него, если бы выпал случай быть ему тамадой, какой бы тост первым он провозгласил.

– За веру в Бога.

В нынешней своей ипостаси Николай называет себя оптимистом и романтиком с некоторой долей сентиментальности:

– Будь я другим, я просто бы не был.

Так в окнах выставлены ставни,

Так прячется за ширмой тень.

Уже могу, себе представьте,

Ее не видеть целый день,

Вмещая в этот промежуток

Разрыва призрачную нить.

Конец любви, он тем и жуток,

Что просится началом быть!

***

Я отходил с дороги

главной в сторону,

А ты была подснежником

в апреле.

Давай с тобой любовь

разделим поровну,

Верней, в ее рождение поверим.

***

"Какая я?" -

ты просто так спросила.

Вопросом тем

застигнутый врасплох,

Я что-то говорил

про взгляд твой синий,

Который синим не был.

Тихий вздох.

Зачем-то грусть входила

в наши речи,

Но, смехом обгоняемая вновь,

Жила в соседстве

с чувством. Руки, плечи...

Кто ты такая?

Думаю - любовь.

***

Окно в вагоне - вечное кино...

Особенно, когда живешь

в России

И трав в цвету живое полотно

Подчеркивает купол

неба синий.

И станций

кратковременный приют

Жизнь временем

струящимся наполнит,

Ведь где-нибудь тебя

сегодня ждут,

И кто-то о тебе,

наверно, помнит.