Наргиз Закирова: Я родилась рокершей, и никуда от этого не деться

Ее мощному вокалу с глубоким контр­альтовым низом и стенобитными колоратурами наверху подвластны и проникновенность современного русского романса, и сумасшедшая экспрессия западного рока. А свою магическую энергию разукрашенная татуировками певица, крепко упираясь босыми ногами в подмостки, словно черпает от самой земли. Об этом пишет газета Труд.

Говорят, ради нашего "Голоса" вы даже отказались от участия в американском конкурсе "Х-фактор".

– Не совсем так. Было желание попробовать себя в том проек­те, я прошла три отборочных тура, после чего продюсеры пообещали в условленный срок перезвонить, но не сделали этого. И я почувствовала себя вправе ехать на "Голос". О российском "Голосе" узнала в прошлом году, случайно увидев рекламу на ТВ, отправила свою анкету и записи. Меня пригласили, но тут наступила череда тяжелых событий дома (у Наргиз умер отец. – "Труд"). Однако меня не забыли и в этом году пригласили снова.

– Вы уже больше 20 лет на эстраде – зачем еще пробовать свои силы в конкурсе?

– Было ощущение, что я в своей жизни что-то недоделала. Надо было детей поднимать, пройти через полосу бед… Когда все более или менее встало на мест­а, я подумала: вот и наступило время исполнить давнишнюю мечту – вернуться к российской публике. Корни-то мои здесь.

– Но вы родом из Узбекистана.

– Да, я там родилась и выросла. Но музыку, которую мне всегда хотелось петь, на моей родине не приветствовали. И в 25 лет я переехала в Америку. Но также очень много добрых моментов детства и юности связано с Москвой.

– Наверное, и ваш дядя, лидер знаменитой на весь Советский Союз группы "Ялла", Фаррух Закиров, звал с собой на гастроли…

– Это уже было позже. Когда праздновалось 35-летие группы, он пригласил меня и моего мужа выступить в концертном зале "Россия".

– Муж – тоже певец?

– Это я тоже певица.

– ???

– Просто он очень скромный человек. Но таких талантов я больше в жизни не встречала. Живем вместе уже 15 лет, и до сих пор не могу привыкнуть: каждый раз, когда слышу его пение, слезы на глазах. Его зовут Фил Болзано, он родом из Италии, с Сицилии. Мы страшно скучаем друг по другу, хотя и ежедневно созваниваемся.

– Вспоминаю момент шоу, когда ваш наставник Леонид Агутин, выбирая между вами и Аней Александровой, произнес: "Извини, Аня, я тебя подставил под бульдозер…" Понимаю, что он имел в виду, но все равно резковато. Не обиделись?

– Если вы это понимаете, то почему не могу понять я? Мне очень дорого отношение ко мне Агутина. Но также было очень жалко Аню. У нее были проблемы с горлом – если бы она тогда не болела, думаю, спела бы намного лучше.

– А Агутина не боитесь? От него ведь зависит ваша судьба.

– Боюсь? Что вы, это было бы очень несправедливо по отношению к человеку, которого я бесконечно люблю. И любое его решение приму с уважением. Вся моя юность прошла под его музыку. Мне нравилось, что он – один из немногих в то время – работал только живьем, и все звучало чисто, как с пластиночки. Даже то, что он выходил на сцену босиком – а я всю жизнь любила ходить босиком, особенно летом... Этот человек совершенно свободен от звездного пафоса, он и на сцене, и в жизни одинаково естественен. Благодарна ему за совет, который он дал не только мне – всем своим ученикам: "Будьте, пожалуйста, собой, и, умоляю, не переборщите с эмоциями. Вам-то, может, будет казаться, что вы обалденно поете, но публика перебор почувствует сразу".

– Перепевать хиты таких великих исполнителей, как Хьюстон, Стрейзанд, Дион, Пугачева, – опасная затея.

– А зачем перепевать? Весь кайф в том, чтобы привнести в хит собственную фишку.

– Вы добавили в "Женщину, которая поет" тот небольшой элемент джаза, которого у Аллы Борисовны быть не могло – она человек другой культуры.

– Да, Алла Борисовна – это рок-н-ролл.

– Вы знакомы?

– Это была одна из моих "мечт", и она сбылась. Мы познакомились еще до первого слепого прослушивания. К моему удивлению, ей кто-то уже рассказал про меня, и она согласилась принять меня у себя дома. Целый час со мной беседовала, всю жизнь буду помнить каждое слово: "Детка, добро пожаловать в русский шоу-бизнес. Здесь будет много чего интересного, нелегко тебе придется, но помни: я на твоей стороне". Когда я попросила разрешения исполнить "Женщину, которая поет", она ответила: "О-о, это песня очень сложная. Мне самой всегда было тяжело ее петь. Ну что могу тебе сказать – пой…" А когда песня прозвучала в эфире, сама мне позвонила, похвалила. Что может быть дороже?

– В "Голосе" часто плачут...

– Я плакала, когда Георгий Меликишвили ушел с проекта. Это невероятный певец. До сих пор их дуэт с Нодаром Ревия пересматриваю по два раза в день, утром и вечером.

– Какова вообще обстановка на съемках? Там действительно все друг к другу так сердечны, как это выглядит в кадре?

– Во всяком случае по отношению ко мне все было очень искренне. И уж точно могу сказать, что вся агутинская команда – это друзья. Вне зависимости от того, прошли люди в следующий этап или нет, мы постоянно созваниваемся, встречаемся. Будто знали друг друга сто лет.

– Второй год подряд на "Голосе" очень ярко выступает узбекская певица. В 2012-м это была Севара Назархан. 20 лет русские и узбеки провели по разные стороны границы, и вот искусство вновь сводит нас вместе. Правда, теперь уже через Англию, где живет Севара, или США, где вы.

– Искусство для того и существует, чтобы объединять людей. В Нью-Йорке я почувствовала себя по-настоящему свободной как музыкант, как певица. Разумеется, ни в коей мере не отрицаю свои корни – у меня мама узбечка, – и своих родных я очень люблю. Скажу больше: обожаю этномузыку, которую замечательно исполняла мама, прекрасно делали мои дяди. Из всех музыкальных жанров этно и рок – мои самые любимые. Но с ощущением народной музыки надо родиться – вот как Севара. А я родилась рокершей, и никуда от этого, наверное, не уйду. В Узбекистане я была первой, кто запел по-английски, тогда еще даже не рок, а поп-музыку, но это, как и весь мой имидж, не нашло понимания.

– Какую сцену вы получили в Нью-Йорке?

– Работала в основном в русских ночных клубах и иногда выезжала со своей рок-группой на отдельные мероприятия. Надеюсь, теперь ситуация изменится: уже месяц, как я стала получать приглашения из российских концертных залов. Прошли первые два концерта в Петербурге. Конечно, это следствие "Голоса". Кстати, за время пребывания в Москве я вытатуировала себе это слово на левой руке. Именно русское название проекта, а не английское Voice.

– Может, и совсем к нам переедете?

– Нет, все-таки я уже очень крепко вросла корнями в Нью-Йорке, дети там себя нашли. Старшая дочь работает в одной из компаний, сын и младшая дочь – актеры.

– Как бы ни закончился конкурс, уже надо думать о том, что дальше.

– Первое, что я должна сделать, – съездить в Нью-Йорк и повидаться с родными. У меня без них уже сумасшествие начинается.

– Новый год, стало быть, встретите в Нью-Йорке?

– Нет, в Москве, в кругу любимых друзей детства. Потому что уже поступило приглашение выступить, и даже, по-моему, не одно. Так что новогодняя ночь выдастся трудовой. Впрочем, и в Нью-Йорке всегда так было: я работала в одних клубах, по пять-шесть выступлений за вечер, муж пел в других. Не было ни одного Нового года, чтобы мы его встретили вместе.

Досье

Наргиз Закирова родилась в Ташкенте в известной музыкальной семье. Мать, эстрадная певица Луиза Закирова, часто выступала в дуэте со своим братом Батыром Закировым. Их отец – оперный баритон Карим Закиров. Дядя, Фаррух Закиров, – руководитель эстрадного ансамбля "Ялла". Наргиз на сцене с четырех лет. Училась на эстрадном отделении в республиканском цирковом училище. В 1995 году вместе с родными переехала в США. Записала альбом "Золотая клетка" (2001).

Муж – итальянский певец Филип Бальцано (в английском произношении – Болзано). Дети: дочери Сабина и Лейла (24 года и 13 лет), сын Ауэль (18 лет).