Политологи об "охоте на мэров": «Все понимают, что такое политический заказ»

Корреспондент газеты "Честное слово" (ЧС) - Борис Савельев - в последнем номере издания опубликовал интервью с доцентом кафедры связей с общественностью АлтГУ, кандидат философских наук Михаилом Гундариным и председателем президиума московской коллегии адвокатов "Бинецкий и партнеры", доктором политических наук Алексеем Бинецким. Его содержание будет небезынтересно жителям Алтайского края: речь идет о противостоянии региональных властей с властями муниципалитетов.

"Волну уголовных дел, заведенных на мэров крупных российских городов, которая началась в 2006 — 2007 годах, российские политологи уже окрестили "репрессивной кампанией". Главные приметы дел против градоначальников: одни на всех уголовные статьи о превышении и злоупотреблении должностными полномочиями и политическая подоплека дела — под следствием оказались исключительно оппоненты губернаторов. Летом эта мода докатилась и до Алтая: сейчас следствие работает и против мэра Барнаула Владимира Колганова, и против мэра Бийска Анатолия Мосиевского. Стал ли закон инструментом в политической борьбе?", - пишет в предисловии Борис Савельев.

Михаил Гундарин: Губернаторов теперь принято присылать "сверху", они же в свой черед предпочитают назначать "своих" сити-менеджеров. Роль городских дум и глав городов при этом оказывается не слишком завидной: их функции всячески усекаются и сужаются, порой искусственно. Причем мэры сейчас остались последними выборными чиновниками в системе исполнительной власти. Их напрямую поддерживают жители городов, отдавая свои голоса. Но, несмотря на это, именно мэры наиболее часто подвергаются уголовным преследованиям. Почему?

Алексей Бинецкий: Причины нужно искать прежде всего в политической плоскости. Противостояние губернаторов и мэров и раньше не было редкостью: по сути, на одной территории, в центре субъекта Федерации было два сильнейших центра влияния — городская и краевая (областная) власти. В таких случаях столкновение интересов неминуемо. А после того как губернаторов стали назначать, позиции мэров стали более уязвимыми. Глав регионов теперь легитимизирует президент, что придает им куда больше веса на федеральном уровне и в силовых структурах. В части регионов губернаторами при этом стали не выходцы из местной политической элиты, а "варяги", что также привело к переменам на политическом поле. Все эти факторы и привели к обострению отношений между выборными мэрами и губернаторами, к которым традиционно примыкает и местная номенклатурная элита, имеющая сильнейшее влияние на правоохранительные органы. Причем этот процесс не утихает. Примеров громких уголовных дел можно вспомнить предостаточно: достаточно упомянуть мэра Орла Александра Касьянова, мэра Архангельска Александра Донского, до сих пор слушается дело мэра Томска Александра Макарова. И это — только в крупных городах-центрах субъектов Федерации. А "охота на мэров" идет не только в них. Вот статистика только за 2008 год: своих постов лишились главы 81 муниципального образования, из них только шесть сменили место работы, 21 — ушел по собственному желанию. А на 54 глав муниципальных образований заведены уголовные дела, причем 32 из них обвиняются по статье 286 УК РФ ("Превышение должностных полномочий").

М. Г.: Получается, все российские города живут по-своему, но мэров в них преследуют одинаково.

А. Б.: Да, это так. Как правило, прокуратура применяет две статьи: превышение должностных полномочий и злоупотребление должностными полномочиями. Они дают следствию значительную свободу в поиске доказательств своей позиции и начинаются обыски, причем не только там, где, казалось бы, следует искать улики, но везде: в личных домах глав городов, у их родителей и детей. Понятно, что половина этих "следственных действий" совершается с одной целью — оказать психологическое давление на главу города, манипулировать им, управлять ситуацией.

М. Г.: Алексей Эдуардович, почему же мэры так часто попадают под удар? Понимаю, это несколько наивный вопрос, но неужели невозможно управлять городом, не нарушая никаких законов?

А. Б: Я не открою Америку, если скажу, что это действительно так. Во-первых, местному самоуправлению в России не так много лет, и законодательство, которое его регулирует, находится в процессе совершенствования. Приватизация муниципального имущества, земельные отношения — вот самые популярные сферы, где прокуратура "находит" нарушения законов. А ведь и то, и другое вошло в нашу жизнь совсем недавно. Во-вторых, в свое время много шуму наделал отчет Счетной палаты Российской Федерации, где был зафиксирован такой вывод: реальные потребности муниципальных образований в финансах покрываются из бюджета в лучшем случае на 50 %. Жесткие рамки, не так ли? И в этих условиях мэром и структурами администрации принимаются сотни решений в месяц. Часть из них ситуативные, часть — принимаются исходя из опыта решений данного вопроса в этом регионе.

М. Г.: Безусловно, сложность такой управленческой работы понимают все. Но не поэтому ли законодательство дает прокуратуре право принимать самое активное участие в надзоре за законотворческой деятельностью и контроле решений исполнительных органов? Это ведь нормальный рабочий процесс, когда каждый делает свое дело. Мы знаем, что прокуратура может и опротестовать решение, и добиться его корректировки. В общем следит за ситуацией, не дает ей выходить за рамки закона.

А. Б.: …Но в реальности все происходит немного не так. Посмотрите на те уголовные дела, которые прогремели на всю страну. В них прокуратура начинает проверять факты лишь спустя несколько лет. Прошлым летом вынесли приговор мэру Орла Александру Касьянову: его признали виновным после того, как "внезапно вскрылись" факты уклонения от налогов в 2004 — 2005 годах. Преследование мэра Рязани Петра Маматова началось с расследования его действий в 1998 — 1999 годах. Мэра подмосковного Королева Александра Морозенко обвинили в нецелевом расходовании бюджетных средств, "обнаружив", что в городе не велось строительство дома для молодых специалистов. На момент возбуждения уголовного дела стройка не только была на два года заморожена из-за археологов, которые обнаружили на месте будущего здания древнюю стоянку, но даже возобновлена, и дело шло к новоселью.

М. Г.: То есть прокуратура "спохватилась" не тогда, когда следовало, а после того, как появилась в этом политическая необходимость...

А. Б.: …И одно дело, если она просто "спохватилась". Другое — когда она начинает пересматривать собственные решения, менять мнение на противоположное, отвергать собственные же тезисы. То есть как бы ты ни соблюдал закон и ни работал совместно с надзорными органами, если надо будет — нарушения найдутся. Еще хуже то, что трудно рассчитывать и на объективность суда: там тоже люди работают, у них дети, семьи. Все понимают, что такое политический заказ и как это — выступать против губернатора и его приближенных.

М. Г.: Типичный сценарий начала политического дела понятен и известен: прокуратура достает старые дела, начинает проверки и массовые обыски. Каковы ваши наблюдения как специалиста в уголовном праве — что происходит дальше?

А. Б.: Как правило, далее следуют санкции против главного фигуранта. Прокуратура требует изменить меру пресечения для главы городской администрации: от подписки о невыезде до ареста и содержания в СИЗО. И выбор меры пресечения тоже определяется не законом, а необходимой степенью давления на человека. Так, например, вы наверняка знаете, что бывший мэр Томска Александр Макаров был арестован и затем успешно оспорил это решение в Европейском суде по правам человека. Но даже это не сразу повлияло на изменение меры пресечения, и в общей сложности он провел в СИЗО более двух лет, а его дело слушается в суде до сих пор.

М. Г.: Вернемся к алтайским делам — у нас уголовные дела возбудили и против мэра Барнаула, и против мэра Бийска. Какими могут быть правовые и политические последствия исходя из текущей практики "борьбы с мэрами" в России?

А. Б.: Нужно отдельно отметить, что такое несоответствие между допущенным нарушением и объемом предпринимаемых мер — также одна из примет заказного уголовного дела. За уголовным делом с незначительными вскрытыми нарушениями следует большой и очень активный период следственных действий: проверок, обысков, опросов огромного числа свидетелей. В этот период количество обвинений растет. А затем следует суд, где часть обвинений разваливается, и затем уже наказание не соответствует тому шуму, который поднимает вокруг дела прокуратура.
Цель у этого процесса одна: довести дело до суда любой ценой и там уже добиться любого, пусть даже самого незначительного приговора, который, тем не менее, не позволит человеку занимать выборную или государственную должность в течение нескольких ближайших лет, что исключает его из политических раскладов в регионе.