Тема смерти подчеркивает бессилие человека – алтайские психологи

Людей, которые погибли в авиакатастрофе над Синаем, уже не вернешь. Их родственники, друзья, близкие сейчас еще не понимают, как жить дальше. Люди, которых трагедия не коснулась напрямую, теперь боятся летать. Как справляться со страхом смерти, как помочь семьям погибших и почему самое страшное - это чувство вины? На эти вопросы отвечали в прямом эфире "Эхо Москвы в Барнауле" известные алтайские психологи Алексей Капранов и Дмитрий Труевцев. ИА "Амител" предлагает прочесть самые яркие фрагменты интервью.

В чем заключается работа и задача психолога в тяжелых ситуациях?

Дмитрий Труевцев

- Есть отдельное направление психологии, которое называется "оказание экстренной психологической помощи". В России это направление начало формироваться еще в Советском Союзе, в конце 80-х годов. Психологи впервые начали работать с жертвами землетрясений. Тогда работали ведущие специалисты московских центров. Затем в России появилось Министерство по делам ЧС. С момента его основания там была создана психологическая служба. Эта служба является в нашей стране самой развитой, оперативной, и поэтому первое, что всегда делается во время катастроф, – это формируется горячая линия и штаб в системе МЧС. Обязательно привлекаются психологи экстренной службы. В Санкт-Петербурге работали специалисты из психиатрических клиник, из центров оказания психологической помощи.

Дмитрий Труевцев заведующий кафедрой клинической психологии

Что говорить людям, чтобы им стало легче?

Алексей Капранов

- Есть работа с потерями, это особенная работа. Когда ко мне обращаются с таким горем, как смерть близкого, я всегда говорю: "Это не ко мне". Потому что есть специалисты, которые этому учились, которые умеют с этим работать. Это как в медицине: если проблемы со зрением, то человек не пойдет лечиться к гастроэнтерологу.

Дмитрий Труевцев

- Работа с потерями - это в том числе и наш профиль. Я могу сказать, что психология сейчас очень дифференцирована, есть отдельная специальность, которая так и называется - клиническая психология. Мы готовим специалистов, которые потом работают в системе МЧС, в системе МВД, где люди как раз и сталкиваются с такими проблемами. У людей очень часто разная реакция на горе. И нет одной правильной рекомендации. Первое, что делает психолог - смотрит на того человека, кто оказался в сложной ситуации. И его задача – подобрать правильные слова, которые необходимы именно ему. Один может молчать и замкнуться в себе, второй может кричать, третий плакать. И нет реакции правильной или неправильной. Раньше считалось, что есть определенный правильный вид переживания горя. Что нужно пройти определенный этап, но это не так. Самое главное - психолог должен понять, какие у человека есть сильные стороны, на что можно опереться, чтобы пережить горе. Задача специалиста – увидеть мужество. Я точно могу сказать: когда происходят такие страшные события, то в людях просыпается не только дезориентация и беспомощность, но и самые лучшие качества: способность к сопереживанию, пониманию. И необходимо дать им проявиться.

Алексей Капранов

- Когда у нас было землетрясение, то ко мне обратился просто шквал народу. Люди как обычно думают: это далеко, это меня не коснется. И вот это коснулось всех, и к этому никто не был готов. Хуже всего человек переносит собственное бессилие. Это если вы хотите найти что-то универсальное. Искать ресурсы, искать силу, искать то, что ты можешь изменить. Бессилие - это шок. Я считал, что я что-то могу. Но я, оказывается, ничего не могу.

Психолог Алексей Капранов

Кому не нужна психологическая помощь?

Дмитрий Труевцев

- Раньше, в 60-ые годы, была такая концепция: есть определенные этапы горя, через которые необходимо пройти. Что о горе нужно разговаривать, его нужно пережить. Это базировалось на идеях Фрейда. И оказалось, что это ложная концепция. На деле: нет типичных фаз переживания. Из этого следует, что если человек спокоен, то у него есть определенный ресурс и определенная возможность и сопротивляемость пережить эту ситуацию. В США после 11 сентября, когда огромное количество человек столкнулись с трагедией, изучали тех людей, которые не обращались к психологам, а сами справлялись. Надо, чтобы помощь психолога была "под рукой". Некоторые люди могут испытывать постшоковые реакции, которые проявляются только через время. И их нельзя предотвратить. Это индивидуальный тип реагирования.

Алексей Капранов

- Могу добавить, что дети переносят бедствия намного проще и легче. Например, для них пожар - это большой костер. Для детей большим шоком является испуг родителей. Когда мы, психологи, начинаем об этом говорить, то слышим в ответ: "Вы циничны, вы закрылись от этого". Я практик. Я работаю только с теми, кто ко мне обратился. У нас такой девиз: "Скорая помощь без вызова не выезжает". Если человек не спрашивает - ты не лезешь. И кстати, некоторые люди во время катаклизмов чувствуют себя как рыба в воде: я могу проявить себя.

Дмитрий Труевцев

Приведу один пример. Очень часто во время катастроф у людей возникает чувство вины. Чувство вины – это не что иное, как попытка человека перенести в прошлое идею того, что он мог что-то изменить. Якобы мог. Если бы я позвонил, если бы я отговорил - человек думает, что он был способен повлиять на исход. На самом деле это не так. Тогда, в прошлом, он на самом деле ничего не мог сделать. Это сейчас он так интерпретирует. И начинает испытывать ужасные переживания. И вот если мы работает с таким случаем, то надо дать понять, что человек ничего не мог изменить. Зато может изменить сейчас, надо дать ему другое направление выхода его энергии.

Иногда человек своей внешней отстраненностью и внешним спокойствием показывает, что ему нужна помощь. Он именно так привлекает к себе внимание. А в случае истерики психолог ее может резко оборвать, прервать. Он может совершить какое-то действие, чтобы вывести человека из припадка. Может брызнуть водой, громко крикнуть, ногой топнуть. Важно сказать, что в сложных ситуациях психолог никогда не работает в одиночку, это командная работа.

Как работать со страхами? Стоит бояться летать?

Алексей Капранов

- Ко мне вообще обращаются люди, когда им тяжело. Но сейчас ко мне просто подбегают люди и говорят: "Мне надо лететь, а страшно! Посоветуйте что-нибудь". Эта работа со страхами, со страхом умереть. Давайте начнем с вопроса: что такое смерть? Смерть - это та тема, которая подчеркивает наше бессилие. Мимо нее еще никто не прошел. И здесь надо задать вопрос: даже если ты не полетишь, ты гарантированно выживешь? Просто задумайтесь. Надо вывести человека из этого шаблона, из этого тупика. Заставить отступить человека на шаг назад и заставить его понять, что любая проблема - это столб. Ты не можешь ее перепрыгнуть. Ты можешь ее обойти. Необходимо вывести человека из деструктивной тревожности в конструктивный страх. Страх - это прогноз опасности.

Дмитрий Труевцев

- Когда человек сталкивается с такой ситуацией, то могу сказать, что данные события обостряют травмы и проблемы, которые уже есть у человека.

Алексей Капранов

- Люди в соцсетях подписываются на аккаунты погибших. Создают группы памяти. Такая реакция возникает у совершенно незнакомых людей. Человеку свойственно ощущать себя хорошим. А вот когда я не переживаю, вот тогда я начинаю ощущать себя нехорошим. Кто-то самоутверждается этим, кто то этим хочет собрать множество лайков. Мы видим действие, но не можем судить о причинах, почему он к этому подключился. Мы можем об этом только рассуждать.