Алексашенко о пенсиях: «Это откровенно неприкрытый грабеж»

Нервные действия правительства говорят нам о том, что концепция пенсионной реформы, стратегии, как она должна выглядеть, отсутствует. И, более того, правительство ошибочно считает, что пенсионная реформа – это вопрос о выплате пенсий в ближайшие пять лет, а не о том, как их платить через двадцать. Вот в чем ошибка.

Есть ли выбор у будущего пенсионера или нет? Конечно, есть. При нынешней системе, вот той, которая пропихивается правительством, если вы заходили на сайты Минтруда и "пенсионный калькулятор", вы понимаете, что есть некий предел заработной платы, после которого, сколько бы вы ни получали, ваше пенсия меняться не будет. И здесь у вас такой некий компромисс с работодателем, что вы готовы какую-то часть вашей зарплаты получать в конверте. Потому что вам, на ваши пенсионные права это никакого значения не оказывает, а для него это просто экономия на налогах. Люди, они, в широком смысле слова, экономически очень грамотные и считают очень быстро. Если где-то можно обмануть государство, то они будут стараться это делать. Поэтому есть выбор или нет выбора – мы увидим. По крайней мере вот, как только начались разговоры о пенсионной реформе, только правительство в прошлом году попыталось закрыть накопительную часть пенсий, и общественное мнение, там экспертное сообщество, пенсионные фонды заорали в один голос: "Вы что? Вы безумцы! Вы рушите будущее!" И правительство сказало: нет, ну хорошо, оставьте вы себе эту накопительную часть, были вложены некоторые средства в объяснение, что такое накопительная пенсия. 

И в этом году переход вот людей, которые были молчунами, которые не принимали решения, в негосударственную накопительную систему просто идет какими-то фантастическими темпами. Вот это мне кажется одна из причин, почему Минфин, Минтруд начинают дергаться и пытаться эти деньги забрать. Потому что они видят, как поток денег уходит. Уходит в накопительную часть. Потому что люди поняли, что или ты целиком надеешься на государство, или ты частично перекладываешь ответственность на себя. Как правило, уходят люди с более высокими доходами. Вот люди с низкими доходами, они считают, что государство будет вечно заботиться обо мне, и я лучше соглашусь работать до 65 лет или до 70 лет, но буду получать большую пенсию при своей нынешней маленькой зарплате.

А дальше выясняется, что бюджет пенсионной системы не схлопывается. Нет денег. И из федерального бюджета тоже нельзя дать, потому что там тоже ограничения бюджета. И тут начинаются абсолютно судорожные движения и всякие идеи, "где бы еще что-то отобрать". Ну давайте мы будем акционировать негосударственные пенсионные фонды, а пока мы будем их акционировать и проверять, мы у них накопительную часть заберем. Опять не хватает денег. Давайте мы уж просто, что уж там, накопительную часть в 2014 году заберем. Ну, давайте. В моем понимании это вот такой откровенно, абсолютно неприкрытый грабеж, и решает проблемы ближайшего года, но тем самым абсолютно рушится доверие.

Пенсионная система – это институт, которые рассчитывается на 30–40–50 лет, и, вообще говоря, государственная пропаганда должна быть направлена на объяснение молодому поколению, что такое пенсия, по каким правилам это будет работать и что вы можете ожидать, – это некое долгосрочное обязательство государства. А здесь государство говорит: "Не, ребята". Замечательное было интервью, выступление министра труда Топилина [интервью Максима Топилина "Ведомостям"], который сказал: "А че закон, сегодня такой, завтра такой, поменяем, в чем проблема-то?" Ну какое доверие может быть к государству?!

Многим сразу же хочется поменять страну. Или по крайней мере сделать так, чтобы платить меньше налогов и действительно начинать заботиться о своей пенсии самому. Потому что ты понимаешь, что с таким министром верить государству невозможно. Который говорит: "А че закон? Ерунда. Был закон, нет закона. Сегодня такой закон, завтра сякой закон. Поменяем и все заберем". Я бы, честно говоря, – я не вхожу в накопительную часть в силу возраста, мне проще, – но я, если бы у меня была свобода, я бы точно эту проблему решал более радикально.