«Она выполнила свой актерский долг и потеряла голос»: как в Барнауле театры помогали ждать любимых и верить в Победу

Теряли голос, играя в ледяных залах, искали по всему миру пьесы, ставили спектакли в кратчайшие сроки, объявляли со сцены о первых победах... Свой подвиг в годы Великой Отечественной войны совершили и служащие театров. Как бы это странно не звучало, театры тогда были необыкновенно востребованы, в залах не оставалось пустых мест.

В Барнаул были эвакуированы два театра - днепропетровский драматический и московский камерный Александра Таирова.  О том, как работали они, в свое время, когда сотрудничала с радио ГТРК "Алтай", готовила сюжет корреспондент ИА "Амител" Татьяна Труфанова. В этом ей помогали завлит Алтайского краевого драматического театра Ирина Свободная и народный артист России, актер театра драмы Дементий Паротиков, который начинал свою актерскую карьеру в 40-х годах. Предлагаем читателям ИА "Амител" ознакомиться с материалом коллеги (звуковой файл находиться

"Днепропетровцы... Они шли по самой первой, страшной дороге войны. Брели пылающей украинской степью и негде было спрятаться от пронзительного воя немецких самолетов. Они, артисты депропетровского театра, растерянная и сильно поредевшая труппа, были первыми из эвакуированных в далекий сибирский тыл театров. Когда поезд грохотал через Обь, все завороженно прилипли к вагонным окнам. Совсем Днепр, - подумалось им", - рассказывает завлит Алтайского краевого драматического театра Ирина Свободная.

На ближайшие несколько лет Алтайский край стал для проезжих актеров вторым домом. Властями нашего города было решено перевести труппу местного драматического театра в Бийск, а гостям предоставить барнаульскую сцену. И работа началась сразу же, с колес. Осенний Барнаул застыл в ожидании чего-то нового.

"Открываться на новой сцене решено было решено восстановленным к тому времени спектаклем "Собака на сене". Премьера этой замечательной комедии Лопе де Вега состоялась 14 января 1942 года. В зрительном зале и на сцене пар клубился от дыхания — такой был холод. И исполнительница главной роли, ведущая актриса театра Нина Павловна Чернышевская стала жаловаться на хрипы в горле, ей стало трудно говорить. "Нина, ты потеряешь голос. Откажись!", - требовал ее муж, артист Владимир Кенигсон. Он ссорился с руководством, требуя отменить спектакли. Но это было равносильно отступлению и Нина Павловна играла. Она выполнила свой актерский долг и потеряла голос", - продолжает Ирина Свободная.

Возможно, когда на фронте в тот момент жертвовали сотни тысяч наши солдат, поступок Нины Павловны нельзя было назвать героическим. Но как зрители тех лет нуждались в ее энергии, ее голосе, который дарил людям надежду. Да, мы еще живы, несмотря ни на что... С фронта продолжали поступать безрадостные известия. И как важно было в этот момент не дать отчаянию завладеть душами людей. Во время войны наш театр принимал небывалое количество зрителей.

Народный артист России Дементий Паротиков: "Были моменты, когда в зрительном зале краевого театра драмы сидели в шубах. Руководство предупреждало зрителей: "Товарищи, температура такая... Мы решили не отменять спектакль. Вы пришли, спасибо вам, проходите...". Кто-то раздевался, кто-то входил одетым. Как были одеты люди? По-разному... Если была возможность на себя надеть что-то лучшее, то надевали это. А так никого не смущало. Приходили даже в рабочем виде, как говориться. Не это главное было, не туалеты. Люди шли не за показом собственного я, продемонстрировать нечто такое. Люди шли за духовной пищей в театр, необходимой. Посещаемость тех лет было 100%-ой". 

В апреле 42 года в Барнаул был эвакуирован еще один театр — московский камерный, которым руководил Александр Яковлевич Таиров. И уже 5 мая в нашем городе был поставлен знаменитый на весь мир спектакль "Адриенна Лекуврер", рассказывающий о любви и смерти знаменитой придворной актрисы короля Людовика XV. Для Барнаула постановка Александра Яковлевича была огромным событием. Но прежний, довоенный, хотя и блестящий репертуар камерного театра не отвечал запросам времени. Нельзя было помочь людям, уставшим от войны, потерь одними только красивыми историями. Режиссеры чувствовали, что пришло время ставить совсем другие спектакли.  

"Театры усиленно искали новые пьесы. Читали их, ждали, что появится что-то новое об отечественной войне и станет организующим центром репертуара на 42 год. Пока таких пьес не было. Александр Яковлевич Таиров во все концы страны рассылал письма драматургам, поэтам, писателям... Пастернаку, Бергольц, даже Юджину О Нилу с просьбой написать и прислать в Барнаул пьесу для его театра.

Днепропетровский театр командировал своего завлита Захария Борисовича Гутчина в Новосибирск с тем же заданием: добыть и привести им настоящую пьесу о войне. Каким чудом удалось Захарию Борисовичу выполнить это фантастическое задание никто так и не узнал. Но только в конце мая он, вернувшись, влетел в кабинет главного режиссера Галицкого и протянул какой-то сверток. Горячо сказал: "Читайте, сегодня же, сейчас!". Владимир Александрович развернул сверток, перед ним напечатанный на папиросной бумаге лежа текст - пьеса Константина Симонова "Русские люди". Он не читал, он жадно глотал пьесу. Все бросить, немедленно ставить!", - повествует Ирина Свободная.

Премьера спектакля была назначена на 22 июня 42 года. До выхода спектакля остался всего месяц. Макет был готов в течение трех дней, еще три дня и актеры вышли на сцену, роли они знали на зубок уже к концу первой недели репетиций. Все забыли о выходных, месткомовских театральных нормах. Оставались на ночь для монтажа декораций.

В то лето, жаркое, грозовое, в Барнаул прибывали новые эшелоны эвакуированных. Недалеко от вокзала по вечерам горели костры, вокруг которых табором располагались люди. Частенько актеры и зрители по окончании спектакля не сразу расходились. А шли туда, расспрашивали вновь прибывших, искали земляков и знакомых. И завязывались беседы, запевались песни. Песни из только что отыгранных спектаклей. В эти июльские вечера звучала у костра и прикипевшая к сердцу песня "Жди меня" из пьесы Константина Симонова "Русские люди".

Жди меня, и я вернусь.

Только очень жди,

Жди, когда наводят грусть

Желтые дожди,

Жди, когда снега метут,

Жди, когда жара,

Жди, когда других не ждут,

Позабыв вчера.

Жди, когда из дальних мест

Писем не придет,

Жди, когда уж надоест

Всем, кто вместе ждет.

<...>

Жди меня, и я вернусь,

Всем смертям назло.

Кто не ждал меня, тот пусть

Скажет: - Повезло.

Не понять, не ждавшим им,

Как среди огня

Ожиданием своим

Ты спасла меня.

Как я выжил, будем знать

Только мы с тобой,-

Просто ты умела ждать,

Как никто другой.

А в 42-ом в Барнауле состоялась еще одна большая премьера. Всеволод Вишневский из блокадного Ленинграда прислал Александру Таирову пьесу "Раскинулось море широко".

Ирина Свободная: ""Пьеса сделана здорово, молодо, звонко, задорно!, - писал Таиров Вишневскому. - Она соленая и крепкая как балтийские воды, как воля балтийских моряков. И как хорошо, что она своим неукротимым натиском как хочет рвет блокаду и наотмашь бьет врага!". Барнаульский зритель увидел премьеру в праздничный день 23 февраля 43 года. В считанные дни спектакль стал самым любимым из всего репертуара московского камерного театра".

В 43 году в войне произошел переломный момент. Оккупированные территории были освобождены и советские войска перешли в наступление. А театр? Театр по-прежнему оставался местом единения барнаульцев. Именно там, прямо со сцены, многие из горожан узнавали о наших первых победах.

"Тогда родилась идея за кулисами: только сообщение такое поступило из радиопродуктора (тарелки такие были), прервать действие спектакля на полуслове, закрыть занавес... Зритель ничего не понимал. Если кто-то был из администрации театра, то они выходили, если таковых не оказывалось, то кто-то из ведущих актеров, занятых в спектакле, прямо в гриме выходил на авансцену и говорил "Дорогие друзья! Вот только что сейчас пришло сообщение, наши войска продвинулись, наши войска заняли то-то...". Вы знаете, что творилось в зале! Зал буквально взрывался, вскакивал, аплодировал, атмосфера была огромного праздника. Война еще продолжалась, а в зале творилось нечто такое невероятное!", - резюмирует Дементий Паротиков.