«Памятник пусть стоит, а я еще погуляю!»: как живется знаменитому прототипу знаменитого памятника «Алеша»
10 февраля 2012, 10:17, ИА Амител
Не переломился
Алексей Скурлатов родился в простой деревенской семье. Было у него два старших брата Иван и Егор – с 15 лет все они работали в коммуне комбайнеров. Алексей Иванович вспоминает:
- На шее у родителей не сидели, еще усы не проросли, а мы уже работали на комбайне. Летом и осенью с утра до ночи в поле. Работы не боялся. Помню, три мешка на хребте носил: по одному на плечо и еще на спину. И ничего – не переломился. В армию попал в августе 1941-го, было мне тогда 19 лет. Зачислили в лыжный сибирский батальон – разведчиком. Поначалу мы и не понимали, что такое война, но уже 5 декабря под Москвой встретили боевое крещение. В деревне Крюково началась перестрелка. Я, честно скажу, плохо уже помню подробности: только шум какой-то, туман в голове и… плакать хочется, плакать как ребенку.
Рассказывая про войну, Алексей Иванович выпрямляет спину и прикладывает морщинистую ладошку к груди – словно прислушивается. Со мной шутит:
- Там у меня в грудине "немец" сидит. Осколок у сердца. Врач почему-то не стал его вырезать. А он, "фашист", нет-нет да заболит. Напоминает мне про войну… Про что я говорил? А, про 41-й. Многие бойцы на лыжи встали впервые. А переходы были по 90 километров за ночь. И сразу в атаку. Такое, наверное, кроме сибиряков, никто бы не сдюжил.
В военной биографии Скурлатова немало драматических сюжетов.
В 1942 году в деревню Налобиху пришла на него похоронка.
Оплакали Алексея мать Мария Александровна и сестры Елена и Анна. А тут письмо: "Маманя, я живой!"
- Меня в руку ранило, и надо было идти в санбат. Днем нельзя – немцы с самолетов расстреливают. Даже по собакам из озорства стреляли. И, раненые, мы пробирались ночами по реке трое суток. Пришли, а нас уже похоронили, – усмехается сегодня ветеран.
И еще раз война хоронила Алексея Ивановича да так и не управилась с богатырем. Ветеран рассказывает:
- Вторая похоронка пришла после боя под Ленинградом. Меня разорвавшимся снарядом засыпало землей так, что видны были лишь голова и рука. Пролежал в этой "могиле", наверное, сутки. А потом пробегавшая мимо медсестра увидела вдруг, что глаза у солдатика моргают! Вот так меня и вытащила.
И тут же опять шутит:
- Глаза у меня были в молодости голубые, яркие, ни одна девчонка мимо пройти не могла!
"Мне день рождения определили по зубам"
Говорю своему собеседнику: "Получается, у вас несколько дней рождения!" Скурлатов смеется: "Да у меня еще до армии их было несколько, а после фронта совсем со счету сбился, хоть каждый день отмечай. Сейчас я тебе расскажу. Паспортов у нас, у деревенских, не было. Мать говорила, что родился я 30 марта. Но вовремя меня не записали. А когда хватились, пошли в сельсовет, а оттуда меня отправили к врачу. Чтобы фельдшер мне по зубам возраст определил. Он поглядел и сказал: августовский ты, 8 августа тебя запишем. А если вспоминать вой-ну, то заново родился я после 9 сентября 1944-го, когда советские войска вступили в Болгарию. Вот тогда у нас, можно сказать, новая жизнь началась. Болгары в нас не стреляли, – вспоминает ветеран. – Они нам радовались.
К тому времени из-за тяжелого ранения Алексея Ивановича из артиллерийской разведки перевели в связисты и работой он занимался вполне штатской – тянул телефонную линию Пловдив-София. Днем – работа, зато вечерами почти мирная жизнь.
Дочь Алексея Ивановича, Нелла Алексеевна, помогает в нашей беседе. В 2007 году она ездила в Пловдив. Нам она говорит:
- Папин однополчанин Юрий Маркович Луковский рассказал такой эпизод. В мае сорок пятого, когда праздновали Победу, отец посадил себе на плечи двух болгар и давай с ними выплясывать! При этом казалось, что он еще и третьего может поднять! Такой он у нас богатырь! Да и сейчас не сдается, дома не сидит, даже в мороз ходит в магазин за продуктами – хочется ему мне помочь. И еще он никогда не плачется - чаще, наоборот, хохмит и веселится, от всех болячек отшучивается.
Каменный двойник
В 1957 году в Пловдиве решили поставить памятник советскому солдату. Почему болгарский Алеша – вылитый Скурлатов в молодости, сейчас уже точно никто не вспомнит. Может, скульптор видел, как Алексей катает на себе болгар? В общем, 17-метровая статуя оказалась похожа на Алексея Ивановича так сильно, что его болгарский друг Методи Витанов однажды написал на постаменте: "Альоша". Написано было мелом, а из души не стерлось – с тех пор каменного воина никто иначе не зовет. И эту историю в Болгарии знает каждый.
Методи Витанов в годы войны был бойцом болгарского Сопротивления, а в 1944 году работал в Пловдиве на телефонной станции. Там и познакомился со Скурлатовым. Витанов, к сожалению, уже умер. Но в Болгарии остались его воспоминания: "Алеша был рослый, плечистый, с русым чубом, чистыми синими глазами, весельчак".
История о том, как в 70-е годы Витанов решил найти русского друга, прогремела на весь Союз. В марте 1974 года он через журнал "Огонек" обратился к советским воинам-связистам, помогавшим болгарам восстанавливать телефонную связь между Пловдивом и Софией, рассказал историю памятника Советской армии в Пловдиве, объяснил, почему памятнику дано имя "Алеша", и просил откликнуться советского солдата, с которым его свела война.
Даже на ремонтном заводе в селе Овчинниково, где слесарил Скурлатов, заметку прочитали. Алексей Иванович себя узнал, но товарищи по бригаде не поверили: так не бывает, ну какой из тебя памятник?! Алексей Иванович замкнулся, о Пловдиве и о памятнике не говорил больше никогда и ни с кем. Да и теперь ту историю с "Огоньком" вспоминать не любит.
Но чему быть – того не миновать: в 1980 году в доме отдыха алтайского города-курорта Белокурихи судьба свела учителя из Свердловска Леонида Голубева и рабочего Овчинниковского ремзавода Андрея Усольцева. Так совпало, что по телевизору запели песню "Алеша", Голубев сказал Усольцеву, что давно со школьниками ищет героя этой песни.
– А я работаю вместе с фронтовиком, который считает себя этим самым Алешей, – возьми да и ответь Усольцев. – Только ему не верят.
Голубев-то поверил. Он списался со Скурлатовым, попросил его фотографию и переслал ее в Болгарию. В ответ Витанов написал: "Я нашел тебя, Алеша!" В 1982 году Алексей Иванович поехал в гости к болгарам.
– Встречали как министра, – посмеивается Скурлатов. – В Пловдиве вся площадь была запружена людьми, хор пел песню. Мне сказали, что я – символ дружбы двух народов. Ну символ так символ.
Горожане улицами выходили смотреть на русского ветерана. Его путь к каменному Алеше забрасывали розами. Скурлатов стал почетным гражданином Пловдива. Сила любви и уважения была такова, что спустя годы, когда местные политики попытались снести памятник, именно жители Пловдива отстояли Алешу. В прямом смысле: когда один из политиков предложил снести памятник как наследие коммунистов, горожане установили на горе Бунарджик круглосуточные дежурства.
И народ победил. Памятник Алеше в Пловдиве находится в отличном состоянии. Тысячи граждан приходят к нему в день освобождения Болгарии от захватчиков и приносят цветы. До сих пор.
Нелли Алекссевна добавляет:
- В 2007 году я побывала в Болгарии, приглашали отца, но он не решился поехать – здоровье не то. Но до сих пор по вечерам просит меня рассказать об этой поездке, видимо, скучает…
Нас возили на кладбище, где похоронены советские воины. Болгары очень гордятся тем, что "ни одна болгарская пуля не ранила ни одного русского солдата". А на кладбище похоронены только те, кто умер в госпиталях, получив ранение до вступления Советской армии на территорию Болгарии. Могилы все ухожены, с надписями, у каждой плиты цветы. К ним приставлен специальный человек. Перед отъездом, уже в Софии, всей алтайской группой мы возложили две корзины цветов к монументу Советской армии в честь павших.
До сих пор консул Болгарии каждое 9 Мая звонит нам в Налобиху и поздравляет папу.
На родной стороне
Но не только в Болгарии гордятся Алешей, любят и уважают его на Алтае. В 2010 году семья Скурлатовых переехала в новый большой дом, легендарного земляка лично навещает губернатор Александр Карлин. Скоро в новой сельской школе появится музей, посвященный знаменитому фронтовику. Несколько лет назад шефство над "человеком-памятником" взяли ребята из военно-патриотического клуба "Русские витязи". Они приезжают навестить ветерана: зимой помогают почистить снег, а летом ходят вместе с дедом по грибы. Алексей Иванович - заядлый грибник. А еще он, как настоящий сибиряк, не прочь попариться в баньке. Баню, кстати, построили для Скурлатова ребята из "Русских витязей".
Строителя оказалось найти несложно, Андрей Морозов рассказал "АП":
- Самое сложное было укладывать фундамент, мы очень хотели, чтобы банька получилась не тяп-ляп, а красивая. Алексей Иванович контролировал процесс и даже подшучивал: "Во молодежь какая, щас как даст деду бани!"
Волонтеры работали впятером с восьми утра до девяти вечера. Баню собрали за неделю.
"Это не баня, а мечта, - поделилась с "АП" дочь Алексея Ивановича Нелла Алексеевна, - парилка получилась просто замечательная и предбанник просторный. Но больше всего приятно, что работали ребята от души: над каждым бревнышком тряслись, все щелочки замеряли. А вечерами еще веселили нас концертами - пели фронтовые песни под гитару. Мне кажется, каждая такая встреча прибавляет папе сил и помогает лучше любого лекарства.
Алексей Иванович одобрительно смеется: "Памятник пусть стоит, а я еще погуляю…"
Справка "АП"
Алексей Иванович Скурлатов ушел на фронт в сентябре 1941 года.
Принял участие в Курской битве, служил в танковой бригаде, в артиллерийском полку. Награжден орденом Красной Звезды, медалями "За отвагу", "За победу над Германией" и многими другими. Войну закончил в Болгарии и вернулся домой только в ноябре 1946 года.
У Алексея Ивановича большая семья. Дочь Нелли Алексеевна, внуки Татьяна и Андрей, правнуки Анастасия, Алексей, Арсентий, Никита, Маша.
0
0
0
0
0
0
Комментарии 0