"Le Monde": Ранимая душа или завоеватель? Кто на самом деле Владимир Путин?

Владимир Путин интригует, тревожит, привлекает (некоторых) и пугает. Что же на самом деле скрывается за этим бледным лицом, блеклыми голубыми глазами, широким лбом и слегка левацкой манерой поведения, балансирующей где-то между высокомерием и скромностью, грубостью и нарочитой вежливостью? Разобраться в этом действительно стоит. Ведь Путин с нами надолго. Он у власти уже 15 лет. И намеревается сохранить ее еще столько же. Кто он, уязвленная и ранимая душа? Стремящийся расширить российский ареал завоеватель? Или же нацеленный на защиту самосознания страны изоляционист?

У путинологов нет единого мнения, как не было его и у кремлиногов в советское время. Одни, те, кто симпатизируют ему, перекладывают всю вину на Запад. Воинственный путинский настрой они объясняют "унижениями", которым подвергли страну американцы и европейцы по окончанию Холодной войны. Им оказалось не в силах понять уязвленную национальную гордость, как и масштабы порожденной распадом СССР психологической травмы.

В поисках уважения

Путин не только реалист, но и сентиментальный человек: "Кто не жалеет о распаде Советского Союза, у того нет сердца; кто хочет воссоздать его в прежнем виде, у того нет головы". Академик Элен Каррер д’Анкосс (Hélène Carrère d’Encausse), видная представительница группы "сочувствующих", уверена, что Путину не хватает внимания и уважения. "Для него спасение России проходит через признание ее места в Европе", — писала она в Le Point 12 февраля. Речь идет о месте уважаемой и признанной великой державы: получается, что президенту России в первую очередь необходим статус.

Возможно, только вот расчленение страны по той лишь простой причине, что большинство ее граждан трижды проголосовали за открытость Европе, никак не объяснить этим самым "унижением". Разумеется, как верно отмечает Элен Каррер д’Анкосс, история, религия, культура и браки сформировали между Россией и Украиной уникальные связи. Но это не помешало Москве силой нарушить границы соседа во имя старой доктрины ограниченного суверенитета ближнего зарубежья. Украина даже не имеет права подписать торговое соглашение с Брюсселем, которое, по мнению тех же Германии и Франции, не является прелюдией к вступлению в Европейских Союз (особый упор делается на слове "партнерство") и тем более НАТО.

Завоеватель?

Некоторые моменты недовольства россиян поведением Запада после Холодной войны на самом деле оправданы. Однако украинская политика Кремля служит подтверждением одержимости Путина восстановлением некоего российского ареала. Словно статус великой державы завоевывается не в экономической и общественной сфере, а доминированием и территориальными приобретениями.

Как бы то ни было, единства на этот счет нет даже среди самых критически настроенных путинологов. Путиным движет вовсе не классический имперский тропизм, уверена третья группа аналитиков вроде француза Мишеля Эльчаниноффа (Michel Eltchaninoff) и американцев Ивана Крастева (Ivan Krastev) и Стивена Холмса (Stephen Holmes). По их мнению, ему нужны не территориальные приобретения, а идеологическая безопасность.

Он опасается в большей степени не танков НАТО (организация слабеет на фоне сокращения оборонных бюджетов европейских стран), а ценностей ЕС: правового государства, готовности поступиться частью национального суверенитета, непрерывного развития личных свобод, потребления, либерализации нравов... То есть, всего, что так или иначе относится к глобализации на западный манер. Этим также и объясняется популярность президента России среди европейских ультраправых и ультралевых с их протестным антиевропейским настроем.

Враг для него — это не ЕС как военно-политическая "держава" (ее как таковой не существует в принципе), и европейские идеи, способные овладеть умами российского среднего класса, который уже выходил на улицы с протестами против Путина в 2011-2012 годах. По его мнению, эти западные веяния чуть не погубили Россию после Холодной войны. Он действует с прицелом на долгосрочную перспективу, формирует собственную национальную историю и стремится переосмыслить российскую модель, полагает Мишель Эльчанинофф. Путин делает упор на славянофильском наследии России, которая не должна определяться отношением к Западной Европе. Ей, наоборот, следует всячески бороться с ослабляющей ее "мягкой силой" Европы и Запада. Украина же должна стать буферной зоной, защитить новую российскую, то есть путинскую модель от соблазнов европейской.

Такая риторика, наверное, отчасти объясняет популярность президента России. Западу и прежде всего Америке всегда было трудно представить себе, что кто-то не хочет на них походить. В любом случае, перемешавшиеся в одном большом самоваре мнения путинологов выдают не самый оптимистичный коктейль.