«На войне я как рыба в воде»: как барнаулец Дмитрий Колесников стал командиром в армии ЛНР

Одним из российских добровольцев, сражающихся сейчас в Новороссии, является барнаулец Дмитрий Колесников. Сейчас он командир небольшого подразделения. На полях сражений он известен под позывным "Колесо". Происхождение позывного объясняет просто:

- У меня еще на "гражданке" было такое прозвище. Со временем оно закрепилось за мной. А здесь, в Новороссии, у многих позывными становятся прозвища. Кратко, компактно, узнаваемо.

Ранее Дмитрий был известен по деятельности в составе незарегистрированной партии нацболов. В Барнауле его помнят по различным скандальным эпизодам. Сейчас он об этом вспоминает с иронией:

- Да теперь это не имеет большого значения. Время изменилось, нынешнее время показало, кто есть кто. Ранее для пассионарных, социально активных, людей было немного возможности проявить себя. А уж для тех, кто хотел воевать, сражаться — и вовсе. Здесь я ощущаю себя, как говорится, словно рыба в воде.

С марта Колесников принимал участие в подразделении добровольцев, участвовавших в операции по возвращению Крыма в состав России. Как он пишет в группе "Другая Россия", затем отправился в Донецк, где участвовал в народных выступлениях, закончившихся сменой власти в регионе и взятием региональной администрации. Боевой путь в Новороссии Колесников начал с уличных боев против сил АТО в Краматорске, служил в ополчении Славянска с мая и до вывода войск ополчения в Донецк. Имеет медаль ДНР. После этого продолжил службу в составе армии ЛНР, участвовал в боях в Сокольниках и под Дебальцево. Об этих и других боях он рассказывает так:

- Сокольники. В Сокольники я приехал уже после знаменитого боя, состоявшегося 5-6 ноября. Военные АТО очень долго соображали, что произошло, как за несколько часов 24 человека перебили 247 их солдат. После этого они решили отомстить и с 12 ноября начали уничтожать Сокольники. 

Я приехал уже в период, когда деревня была уничтожена, вокруг все сгорело. Такой постапокалипсис. Приходилось много стрелять, но это не был прямой контактный бой. Я был оператором ПТУРа, "Утеса" и СПГ. Из всего этого приходилось стрелять одновременно, перемещаться от одной позиции к другой.
Была история, когда в течение 2 суток на нас вылезала по нейтральной полосе и обстреливала украинская "ЗУшка". На третьи сутки мне пришлось отгонять ее из "Утеса", расстреливая ленту на слух, по звуку работающего двигателя.

Медаль. После обороны Сокольников мы воевали в медицинском взводе, в усилении. В наши обязанности входила охрана врачей и вывоз раненых с позиций. Именно этим мы и занимались в Дебальцево. Бывало, что с украинской стороны пытались воспользоваться этим и обстреливали тех, кто хотел забрать раненых. Приходилось открывать ответный огонь.

Еще до котла наше подразделение выдвинулось в сторону Дебальцево, стояли в Стаханове. Тогда случился кровопролитный бой под Троицким. Наши пытались взять украинский укрепрайон, но из этого ничего не получилось. Нужно было забирать оттуда ребят. Там было месиво, как говорится, никто не хотел ехать, потому выбор пал на нас, как идейных российских добровольцев. Ну, мы и поехали. У нас было всего две "мотолыги" [бронетранспортер МТ-ЛБ], наша и еще одного такого же идейного товарища.
После этого боя внутри нашей "мотолыги" остался толстый слой крови и солярки. Точно не знаю сколько раненых мы подобрали, но по крайней мере 30 человеческих жизней мы спасли, плюс эвакуировали нашу разведку.
За эту операцию меня представили к награде.

После этого было Дебальцево. Туда мы поехали, когда уже образовался котел. Мы вломились на разбитые украинские позиции ближе к ночи. Начали их обследовать и потеряли одного бойца. Пошли его искать и наткнулись на группу отступающих украинцев.
— Здорово, хлопцы!
— Здорово. А вы Малого не видали?
— Ни-ни, не знаем такого.
Мы понимаем, что это украинцы, а украинцы понимают, что это мы.
— Ну ладно, ребята, мы к вам завтра на позиции приедем. Вас уже не будет?
— Ни-ни, не будет.
Ну, мы и разошлись.

Мы пришли на следующее утро в 6 часов, и там нам открылся весь этот апокалипсис, последствия работы нашей артиллерии. Столько трупов противника мне еще не приходилось видеть. Они складывали трупы своих солдат в штабеля в черных "американских" мешках. Этих мешков в округе было огромное количество. Своих раненых они бросили и те замерзли насмерть. Закоченевшие мертвецы лежали на носилках. Было видно, что им оказывали медицинскую помощь: руки-ноги перемотаны, валяются шприцы, ампулы от обезболивающего и антишока.

А вообще, отношение к пленным и раненым весьма показательно. В этом, кстати, разница проявляется. Мы своих раненых всегда стараемся забрать, чего бы то ни стоило. И еще, когда происходит обмен пленными, мы нередко получаем с украинской стороны изувеченных, покалеченных, еле живых бойцов. И, наоборот, передаем им людей в нормальном состоянии. Бывает, что они даже в весе прибавляют после нашего плена. Потому что в их армии со стороны начальства воровство страшное, они даже продовольствие крадут, у солдат, в буквальном смысле, ложку изо рта вырывают. И питание у них далеко не всегда нормальное. Бывает, у пленных такое нежелание в глазах назад возвращаться....