У алмазной отрасли появится собственная стратегия

Экспертный совет при правительстве рекомендует поручить Минфину разработать стратегию развития отрасли драгоценных металлов и драгоценных камней до 2025 года. В отрасли отсутствует стратегический документ верхнего уровня, к тому же нужно изменение законодательства в части использования толлинговой схемы обработки бриллиантов (когда выгоднее часть сырья сразу продать за границу) — и это, по мнению экспертов правительства, не способствует как развитию алмазообрабатывающей отрасли в целом, так и ее отдельных предприятий.

Крупнейшее отечественное предприятие по производству бриллиантов — ПО "Кристалл" находится в кризисе и с трудом выдерживает конкуренцию со стороны как российских, так и иностранных обработчиков. Правительство внесло его в список на приватизацию в 2014–2016 годах "в целях совершенствования системы управления федеральным имуществом". В Минэкономразвития "Извес­тиям" сообщили, что соответствующие указы президента уже разрабатываются. Пока не решено, какой пакет "Кристалла" останется в руках государства, и останется ли вообще. Также непонятно, допустят ли на аукционы зарубежных участников. Пока, констатируют на "Кристалле", желающих купить акции уникального предприятия вообще не наблюдается — ни в России, ни за рубежом.

"Компания в последние несколько лет находится под влиянием негативных тенденций в алмазно-бриллиантовой отрасли, которые в перспективе могут привести к сворачиванию производства", — дают неутешительный прогноз члены экспертного совета в своих рекомендациях в правительство (есть в распоряжении "Извес­тий"). По их мнению, единственный выход в сложившейся ситуации — вмешательство государства в разрешение внешних факторов и изменение бизнес-модели.

Впрочем, перед алмазно-бриллиантовой промышленностью и "Кристаллом", похоже, замаячила положительная перспектива. Как заявил куратор отрасли вице-премьер Юрий Трутнев, "необходимо природное богатство нашей страны перерабатывать у нас, оставляя высокую добавленную стоимость на территории России". Речь идет о якутских алмазах, которые добывает "Алроса" и импорт которых только растет: за полгода 2014-го, по данным Минфина, он увеличился на 8,7% и достиг $2,5 млрд. Основные покупатели необработанных алмазов "Алросы" — Бельгия (4,6 млн каратов на $700 млн), Индия (1,6 млн каратов на $170 млн) и ОАЭ (752 тыс. каратов на $58 млн).

Россия в лице госкомпании "Алроса" занимает лидирующие позиции по продаже алмазов за границу, но, по статистике, лишь 13% из добытого остается в нашей стране.
— Более того, — говорит гендиректор Гильдии ювелиров России Валерий Радашевич, — нашим ювелирам приходится закупать бриллианты за границей, хотя до этого "Алроса" продала туда же необработанные алмазы, а мы их ввозим назад уже по другой цене, но ведь и покупать, и делать огранку могли бы здесь.

Есть и другая проблема: легкие месторождения кончились, и добыча алмазов из кимберлитовых трубок открытым (а значит, и более дешевым) способом сокращается. Новых месторождений не открывают не только в России, но и по всему миру. Но в отвалах еще 1950–1960-х годов осталось немало алмазов, которые раньше технологически не могли добывать. И теперь их добыча и обработка могут быть экономически выгодными, считают в Минфине.

90% алмазов, обрабатываемых на "Кристалле", — якутские, остальные закупаются за границей. У "Алросы" — очередь из желающих, и "Кристалл" — лишь один из партнеров.
По задумке правительства, Россия должна зарабатывать не только на добыче алмазов, но и на их переработке и последующей продаже ювелирных изделий, то есть на всех трех звеньях "алмазного трубопровода". И если на добыче, по данным международной консалтинговой компании Bain & Co, та же "Алроса" зарабатывает 16–20%, то обработка алмазов считается низкомаржинальной: прибыль здесь даже в лучшие времена не превышает 5–8%.

С третьим пунктом — созданием собственного ювелирного бренда, на котором во всем мире и зарабатываются основные деньги, в разы превышающие доходы от добычи, — и того хуже. "Русская огранка" бриллиантов с 70-х годов прошлого века гремит на весь мир, но собственного бренда у нас как не было, так и нет.

"Принцессы", "груши" и другие "маркизы"

Всех сотрудников смоленского "Кристалла" у входа встречают автоматчики, вход и выход — по отпечатку пальца. В случае ЧП загорается красная надпись "Потеря!" и помещение моментально блокируется.

"Изумруд" (прямоугольник), "груша", "маркиз" (мяч для регби), "принцесса" (квадрат) и, конечно же, классические и самые популярные "круглые" — это названия различных форм бриллиантов. На первый взгляд — обычные, порой довольно крупные стекляшки. Держишь его в руке и не веришь, что на начальной стадии он уже стоит $57 тыс., а после огранки его цена может вырасти в разы, а сам камень станет частью фамильной драгоценности семьи арабского шейха или королевской особы.

Но чтобы алмаз стал бриллиантом и заиграл идеальными пропорциями, правильной симметрией и качественной полировкой граней, что, собственно, и составляет славу "русской огранки", пройдет несколько недель, а сам он побывает в десятках руках. В наши дни 75% всех смоленских бриллиантов получают в ведущих геммологических лабораториях классификацию triple excellent — это высший балл, тройное отлично.
Разметчик Николай Чумаков вот уже 42 года "приговаривает" алмазы — этому быть "принцессой", а из того девятикаратника, который в необработанном виде стоит $27 тыс. и пока завернут в белый конверт, получатся три отличные "груши". Или два "круглых" и один "маркиз".

Раньше разметку наносили перьевой ручкой или тоненьким фломастером-рапидографом, теперь каждый камушек сначала проходит 3D-моделирование. После чего, собственно, и выносится решение о форме будущего бриллианта.

— По идее можно сделать любую форму, но наша задача — заранее обнаружить возможные трещинки и деформации, которые заметны только под сильнейшим микроскопом (увеличение в 115 раз. — "Извес­тия"), и вырезать так, чтобы максимально сохранить его ценность и в итоге получить чистый бриллиант, — говорит Чумаков. — Это уже потом, путем подбора углов, он станет или кипенно-белым, классическим, или так называемым фантазийным, как говорят на Западе, — коричневым, желтым или желто-зеленым.

Следующая операция — лазерное распиливание и раскалывание по тем самым, едва заметным нанесенным линиям. Лазер пилит сразу 12 камней, "пилежка" 1 карата занимает 4 минуты. В шлифовочном цехе, где главная задача — убрать всё "лишнее", стоит страшный гул.

Часть ручного труда теперь делают роботы, каждый из них пашет за пятерых. Диск с алмазным покрытием, ибо только алмаз может отшлифовать алмаз. Но это лишь полуфабрикат, он пока восьмигранный, хоть уже и блестит. Потом "почти-уже-бриллиант" попадает на "черную обдирку", где ему делают рундист — тоненький поясок, определяющий форму будущего шедевра.

Гул действует на нервы, поэтому рядом с цехами есть комнаты отдыха, там шлифовщики, обдирщики и огранщики играют в настольный теннис.
Через обдирщика Александра Мишина за смену проходит до 70 камней, сегодня их было на $140 тыс. Работа идет в две смены, с 7 утра до 12 ночи, зарплата — 30 тыс. плюс премиальные.

— Для Смоленска это нормальные деньги, — говорит Мишин, который на "Кристалле" уже 16 лет. — Привык я, конечно, к ним, отношусь, как к стекляшкам, целыми днями работаю с ними, а сам бриллиант никогда никому не дарил.

Оксана Ковбик, контролер художественных изделий, в день отправляет на доработку десятки камней. В руках у нее "груша" в 2 карата и 56 граней. Она снова придирчиво ее разглядывает, потом расписывается в бумажке и, наконец, заворачивает ее в белый конвертик. "Грушу" с подачи Ковбик доводили до ума уже три раза.
— Возвращать приходится практически каждый камень, потому что в итоге он должен быть идеальным, — говорит Оксана.

Оценкой занимаются только женщины, потому что среди них не бывает дальтоников. Самый большой камень за сегодняшнюю смену — 3,6 карата, средней чистоты, в рознице такой стоит от $100 тыс. (в готовом изделии цена может вырасти в разы).

"Каратники"-эталоны лежат в рядок, по 16 штук, их то и дело берут пинцетом, чтобы сравнить с очередным бриллиантом и определить его цвет. Несколько раз в день их складывают в черные дипломаты и выносят из комнаты к ювелирам.
— Идеальный бриллиант в готовом изделии разглядеть невозможно, только отдельно и только в микроскоп — потому что внутри можно рассмотреть четкий узор, так называемые сердца и стрелы, — объясняет Александр Рыжков, ведущий эксперт отдела технического контроля и оценки готовой продукции.

— Самые дорогие — синие и красные бриллианты, потому что очень редкие. 1 карат такого камня может на "Сотбис" стоить $1 млн, и это не предел, — добавляет Рыжков.

"От шахты до кольца"

Кадры для алмазной промышленности нигде не готовят. На "Кристалле" набирают учеников сами, в этом году набора не было, цех пустует. Уникальное оборудование придумывают и делают тоже сами. По предварительным данным, само предприятие оценивается сейчас в $500 млн.

— Мы могли бы обрабатывать сырья в полтора раза больше, чем сейчас, мощностей у нас хватит, — говорит гендиректор "Кристалла" Максим Шкадов. — Для "Алросы" мы лишь одни из крупных покупателей, а за нами очередь из других желающих. Если уж правительство решило нас приватизировать, то лучшим для нас вариантом было бы, чтобы нас купила "Алроса". Или каким-то другим образом нас интегрировали с этой компанией в единый вертикальный холдинг, таким образом, у нас в стране наконец появился бы "алмазный трубопровод", когда цепочка "добыча — огранка — ювелирное изделие" стала бы единой. По этому пути — "от шахты до кольца" — пошла компания De Beers, которая развивает собственный ювелирный бренд Forevermark. Мы должны сделать ставку на нашу уникальность — на якутские алмазы и "русскую огранку". Пока ни китайцы, ни индийцы, ни израильтяне такого качества огранки не достигли.
По словам Шкадова, России тоже нужно создавать свой бренд и развивать его, чтобы он мог конкурировать с Tiffany, Cartier и Harry Winston.

— Понятно, что речь идет о десятилетиях и о крупных вливаниях в раскрутку имени при неизменном высочайшем качестве изделий, и делать ставку надо на самый дорогой сегмент, тогда это будет выгодно и государству, и всем участникам отрасли, — говорит Шкадов. — Но возможно это только при создании всей цепочки "алмазного трубопровода".

Областные власти тоже связывают перспективы "Кристалла", где работает больше 2 тыс. человек, лишь с объединением с "Алросой".
— На мой взгляд, то, что добыча и огранка были изначально отдельно, это серьезная историческая ошибка, которую необходимо исправить, — считает Михаил Питкевич, замгубернатора Смоленской области по экономике.

В цене кольца с бриллиантом 60–70% составляет стоимость камня, по 5% уходит на золото и работу мастера, 18% — налоги, остальное — прибыль. Давняя мечта всех работающих на этом рынке — это отмена НДС, которая бы сразу подняла рентабельность бизнеса, сделав его привлекательным для потенциальных инвесторов.
Валерий Радашевич из Гильдии ювелиров России в советское время был замдиректора "Главалмаззолото СССР" и решал, какие алмазы пустить в обработку, какие отдать на экспорт, а какие — в Гохран.

— Это очень деньгоемкое хозяйство, и, чтобы все это работало, нужна комплексная система, которая бы охватывала все пункты "алмазного трубопровода", — считает Радашевич. — Наша "русская огранка" гремела на весь мир, ведущие мировые бренды стояли в очереди за нашими идеальными бриллиантами, хотя и тогда экономически более выгодной была коммерческая огранка, не премиум-класса. Интеграция всей отрасли нужна еще и потому, что сейчас во всем мире развивается технология искусственных алмазов, которые вообще могут обрушить бриллиантовый рынок. И создание своего бренда — именно русских бриллиантов и русской огранки — могло бы стать стопроцентной гарантией того, что наши камни — подлинные.

В самой "Алросе" вертикальную интеграцию или покупку "Кристалла" всерьез обсуждать пока не готовы.
— Вопрос об участии или неучастии компании "Алроса" в приватизации "Кристалла" является преждевременным — официально "Кристалл" пока только исключают из перечня стратегических предприятий и появилось только предложение включить его в план приватизации, — сообщили "Извес­тиям" в пресс-службе компании. — В любом случае вопросы о подобного рода сделках находятся в компетенции акционеров "Алросы", которые и будут принимать решение.

Впрочем, источники на рынке говорят, что покупка "Кристалла" пока вообще никак не вписывается в общую стратегию "Алросы" и даже противоречит ей.
— Стратегия компании была утверждена осенью прошлого года, она предусматривает концентрацию деятельности на профильном бизнесе — разведке, добыче и реализации алмазного сырья. И в рамках реализации этой стратегии "Алроса", как раз наоборот, продает все непрофильные активы, — говорит информированный собеседник на алмазном рынке.

У "Алросы", впрочем, есть свои небольшие гранильные мощности — филиал "Бриллианты АЛРОСА" и два дочерних предприятия, в Барнауле и в Орле. Выручка "Алросы" за 2013 год составила около $5 млрд, средства же от продажи бриллиантов не превышают $150–200 млн в год.
— Даже Harry Winston, которая была одним из крупнейших ювелирных брендов в течение многих десятков лет, пару лет назад продала свой гранильный и ювелирный бизнес компании Swatch и сосредоточилась только на добыче алмазов в Канаде, — говорит источник в "Алросе".

Проблема низкой маржи при огранке алмазов касается не только "Кристалла", но и всех российских огранщиков, и связана она с объективными экономическими причинами. Себестоимость огранки алмазов в России превышает $100 за карат, тогда как в Индии она менее $50 за карат (а в некрупном сырье — около $30). Уровень зарплаты в Индии значительно ниже, чем в России. В том числе именно поэтому около 90% мирового алмазного сырья гранится в Индии. А главная алмазная биржа находится в голландском Антверпене — там продают больше 80% алмазов и 50% бриллиантов, а доходы от биржи составляют до четверти ВВП.

Эксперт по алмазно-бриллиантовому рынку из Rough & Polished Сергей Горяинов считает, что в слиянии "Кристалла" и "Алросы", как и в создании собственного ювелирного бренда, рациональное зерно все-таки есть.
— Инвестаналитики считают, что такое объединение будет невыгодно "Алросе", потому что тогда огранку придется субсидировать за счет горной добычи, что в целом может отрицательно сказаться на прибыльности самой компании. Но "Алроса" сейчас в очень хорошем положении, в I квартале этого года выручка выросла на 43%, — говорит Горяинов. — И если следовать требованию правительства уходить от сырьевой экономики, торговать не ресурсами, а готовой продукцией, то сейчас не худшее время, чтобы задуматься о создании национального бриллиантового бренда.