В Камне-на-Оби больная пенсионерка три недели пролежала на улице

Девяностолетняя мать не пустила домой родную дочь, у которой отказали ноги. Несколько дней соседи подкармливали несчастную, передавая через забор воду, хлеб и пирожки, а потом позвонили в редакцию " Каменских известий ". Корреспондент Марина Литвиненко на месте попыталсась разобраться в конфликте двух поколений, а вышла на проблему городского масштаба.

— Я эту женщину знаю давно, в одном микрорайоне живем, — раздался в телефонной трубке взволнованный голос. — Понимаете, она как все раньше была, а лет десять назад, когда ее сын утонул, словно с ума сошла — пить стала, с мужем развелась, начала бомжевать. Недавно она валялась возле магазина посреди тротуара, пролежала, наверное, дня два — сама пьянющая, грязнющая, ноги не идут, говорить толком ничего не может. Ребятишки смеются, камни в нее бросают. Кто-то из прохожих полицию и "скорую" вызвал. Забрали ее, а потом привезли к дому, где престарелая мать живет, и, поговорив с хозяйкой, выгрузили горемычную прямо на землю под открытое небо. Она там уже несколько дней и ночей лежит — тут и дожди, и заморозки ночные были, а она все лежит и лежит. Как-то утром смотрим — она вся инеем покрылась, пить просит, а сил подняться нет. Жалко ее — и откуда у людей столько жестокости, родное дите бросить под забором умирать.

Оценив ситуацию на месте, выяснили, что "дитю" тому ни много ни мало, а шестьдесят годков уж миновало. Морщинистое лицо землистого цвета, спутанные, беспорядочно торчащие из-под шапки грязные волосы, изношенная в лохмотья засаленная одежда и дырявые носки — такой предстала перед нами леди бомж, лежащая во дворе родительского дома, в котором она официально не проживает с 1992 года, да и к слову сказать, вообще нигде не проживает. Калитка тщательно заперта изнутри, так что с героиней нашей истории мне пришлось общаться через забор. Выяснилось, что зовут ее Надежда, и в родительской семье она — старшая дочь. Говорит, выпивать начала рано, с мужем не повезло, а потом и сын погиб — на карьере утонул молодым. Сейчас вот все родственники против нее ополчились — никто не желает мириться с ее скверным характером и поведением, родная мать даже в дом не пускает. "Лежу вот здесь и думаю — куда податься?" — призналась Надежда.

Завидев гостей, соседи со всей улицы сбежались, и все, как один, горой за "страдалицу" встали — утверждали, что в родительском доме и у нее доля своя имеется. Но это лишь домыслы соседские, а как все на самом деле, никто не знает: чужая семья — потемки. Вот идет по улице старушка с тросточкой, еле ноги передвигает, сумку с продуктами несет. Собравшиеся, словно по команде, в лицах сменились — нахмурились, глаза в сторону отводят, говорят: "А вон и мать ее идет, жестокая старуха, вряд ли она разговаривать с вами станет…". Вопреки ожиданиям, хозяйка довольно приветливой оказалась — в дом пригласила. Во дворе у нее кого только нет — и кошки, и собака на привязи сидит, ласково хвостом виляет, кормилицу завидев. Старушка для всех своих питомцев добрые слова нашла, гостинцы каждому выдала. Только вот мимо той, что под забором лежала, прошла, даже не глянув в ее сторону.

— Мне теперь все равно, что с ней будет, — призналась старая женщина. — После того, что натворила — не дочь она мне больше. Двадцать лет она пила, и ни в ком не нуждалась, а теперь мать стала нужна? Последний раз, когда она уходила из дома, все деньги у меня из кошелька вытащила и вещи последние унесла. Мне бы на старости лет спокойно пожить, а тут…

Младшая дочь девяностолетней хозяйки тоже против сестры настроена — говорит, что давно терпение лопнуло, мол, больно и стыдно за такую родню, а деваться некуда:
— Дом у нее свой есть на окраине города, туда Надежда алкашей каких-то пустила, разгромили, разбомбили они его, да только это теперь ее уже проблемы. Пенсия тоже есть, проживет. Получают ее по доверенности соседи, что самогоном торгуют, и, видимо, тут же отоваривают своей продукцией. Полиция и "скорая помощь" в подробности столь душещипательной истории, безусловно, не вдавались, но свидетелями беспутных скитаний той, о ком идет сегодня речь, становились неоднократно. По словам старшего фельдшера станции скорой помощи Надежды Долженок, накануне майских праздников бригады "неотложки" двое суток перевозили сомнительную пациентку с места на место. Несколько раз прохожие вызывали полицию и "скорую" к лежащей на улице пьяной, грязной женщине. Диагноз один и тот же — сильное опьянение и алкогольная полиневропатия (это когда отказывают ноги из-за длительного пьянства). При этом пациентка вела себя крайне агрессивно и отказывалась от госпитализации. Получается, полиции такие нарушители общественного порядка не нужны, медикам их тоже девать некуда. Вот и привезли ее в родительский дом — куда сама сказала.

— Хорошо, что весна сейчас, на улице тепло, — говорит заведующий отделением станции "скорой помощи" Сергей Кривощеков. — Зимой куда таких девать? На Алтае, в том числе и в Камне, все медвытрезвители закрыли, ни ночлежек, ни хосписов для таких пациентов нет, несмотря на то, что алкоголизм процветает. Год от года таких пациентов становится все больше. Раньше какой-никакой выход из положения находили — в старом корпусе ЦРБ под лестницей небольшое помещение было, куда наши сотрудники привозили подобных пациентов. Отоспятся, придут в себя и дальше пошли. Старый корпус закрыли — что дальше?

Действительно, проблема по сегодняшним временам, можно сказать, глобальная, и не только для нашего города.

Так, главный нарколог Минздравсоцразвития России Евгений Брюн на одной из пресс-конференции тоже акцентировал внимание на необходимости создания вытрезвителей, только в системе МВД. Об этом недавно сообщило информационное агентство "Амител". Главный нарколог уверен — зачастую пьяных граждан на улице следует рассматривать не как больных, а как нарушителей общественного порядка, неадекватно реагирующих в том числе и на тех, кто пытается оказать квалифицированную медицинскую помощь. Тем не менее, на смену закрывшимся когда-то вытрезвителям приходят отделения острой наркологии, куда привозят пьяных с улиц. Такое отделение есть уже в Томске, в этом году откроется в Москве. В Камне о подобном даже не мечтают, хотя сколько у нас таких потенциальных пациентов, живущих под забором либо на грани того?

Впрочем, вернемся к главной героине. Вчера мы вновь нанесли к ней визит, спустя три недели с первой нашей встречи под забором. Но на привычном месте Надежду мы не обнаружили. Соседи сказали, что минут двадцать назад ее увезла "скорая" — вроде, в психиатрическую больницу. Мы отправились следом. Как выяснилось, оттуда женщину переправили в неврологическое отделение ЦРБ. Невропатолог, в свою очередь, настоятельно посоветовал ей сначала выйти из состояния алкогольного опьянения. В общем, привезли горемыку снова к психиатрам. Там она, наконец, согласилась остаться и пройти курс лечения. Теперь отмоют ее, вылечат и..?