"Выходит, все было не зря": алтайский писатель Анатолий Кирилин поделился рассказами о войне

Алтайский писатель Анатолий Кирилин в рамках проекта ИА "Амител", посвященного Великой Победе - "Помним все" - написал еще одну заметку, посвященную памяти своего друга - Степана Емельяновича Згорышева.

Моя Победа

Этому письму больше тридцати лет. Написано оно мне человеком, который назвал меня своим другом. Несмотря на разницу в возрасте. Несмотря на сотни километров, отделяющих нас друг от друга. Степан Емельянович Згорышев провел жизнь в Благовещенском районе, а свела нас его непомерная любовь к книгам, к литературному труду. Страстно хотел стать писателем. Мне пришлось править первые его сочинения. Я понимал, что поздновато для начала, но не мог откинуть в сторону живые строки о прошлом, о войне, главное – о людях, с которыми удалось повстречаться ветерану. Их, настоящих, как утверждает сам Степан Емельянович, мало, но уж если настоящие, то память о них никогда не остынет в сердце. Больше бы хотелось мне сделать для него, но все, что успел, - публикация в журнале "Алтай" и сборник фронтовых рассказов, где он выступил в соавторстве с фронтовиком же членом Союза писателей Советского союза Александром Гусевым. Нам предстояло долгое творческое содружество, да времени не хватило.

Степан Емельянович был человеком скромным, но самое удивительное было в нем великая любовь к жизни. Итак, строчки из письма тридцатилетней давности.

"… Негоже на 65-м году жаловаться на недуги, не каждому фронтовику удается доползти и до этого рубежа. В прошлом году направляли в краевую больницу – отказался, нынче предлагали военный госпиталь - не поехал. А тут меня уже второй раз приглашают в баптистскую общину. В первый раз я отшутился. А во второй сказал: "Надо безусловно подчиняться и богу и земным человеческим начальником. Ну, бог, куда ни шло, а начальникам быть покорным – дудки. Я ненавижу их с малых лет. На моих глазах проходила коллективизация. Многие не шли не потому, что держались за собственность, свободу терять не хотели. Помню, как загоняли одного мужичонку в колхоз, долго он не шел. Мужик-то жил в пластянке (избушка из дерновых пластов, практически – землянка – А.К.), еле тянул на середняка. Приехало начальство с милицией, так наша детвора камнями их закидала. Милиционер поймал меня и еще одного парнишку, уши надрал, в амбар посадил. Только к вечеру выпустили. И случилось со мной странное: как увижу милиционера – так и хочется бросить в него камнем.

Мой отец сразу же не поладил с первым председателем колхоза, назначили самого бедного, а беден он был из-за собственной лени. Отец вместе со старшим моим братом в числе многих мужиков уехали на восток, работали в тайге лесозаготовителями. Брат простудился и умер, а было ему тогда 23 года, дома жена и двое ребятишек. Отец похоронил его и вернулся. Работал плотником в колхозе, да тоже вскоре простудился и умер. Остались мать с тремя детьми да сноха с двумя. Корову в колхоз забрали, голодали. Мать телятницей работала, иногда приносила стакан обрата, разведенного водой.

В 14 лет я пошел работать в колхоз. Трудно было возить на бричке скошенную пшеницу в скирды, косить хлеб на лобогрейке и возить зерно в Кулунду за 100 километров. Едешь, провода гудят… Вот и сейчас, как услышу этот гуд, так и вспомню Кулунду, тяжеленные мешки, которые несешь по трапу – а живот лопается от напряжения.

Но тяжелее тяжести труда была несправедливость, которую мы видели от начальства. Особенно доставалось таким, кто не молчал, как мне, дураку. Моя старшая сестра была комбайнером, ей 20 лет, только что окончила курсы, опыта никакого. Работали допоздна, не чуя беды сестра не слила воду, а к утру – первый заморозок. Двигатель разморозило. Что тут началось! Понаехали со всех сторон – начальник политотдела, уполномоченный, бригадир, председатель, милиционер. Девушка плачет, дрожит от страха, а ей: ты на Гитлера работаешь! Я и взорвался: вы, мол, крысы тыловые от фронта прячетесь, налетели зверьем, а сколько она не спала – спросили? – Как фамилия?! – кричат, а я их еще крепче крою. К вечеру вернулись из МТС, - блок залатали, хотя сварки в то время не было, - все думаем, посадят меня. Мать говорит: если б отец не умер, посадили б. За язык.

Начальство не люблю. Но были (мало) такие, кого помню сердцем. На фронте командир дивизиона был для меня отцом родным. Аж в 45-м дал отпуск, приезжал я домой из-за границы. В Берлине ранило, хотели отправить в санбат, а я убежал на НП к командиру – так и остался до победы.

Своей судьбой я доволен, но мне удобней говорить о друге Иване, который вытащил меня из-под огня, раненого доволок до своих. Нашел я его спустя 20 лет после победы в селе под Очаковом. Ваня и Аня, его жена, работали в совхозе. Вырастили троих детей. Да каких! Наташа работает завучем в школе, Юра служил на флоте, а теперь летчик гражданской авиации. Может, и доведется мне лететь в самолете, выйдет стюардесса и объявит, что командир корабля Юрий Иванович Архипов. А я обрадуюсь и подумаю: вот ради какой жизни мы Берлин брали! И младшая Света заканчивает институт, будет корабли строить. А внуки! Радость и утешение людей в старости… Выходит, все было не зря."

Напомним, на форуме ИА "Амител" существует специальный раздел, где каждый читатель нашего сайта может принять участие в создании архива рассказов "Моя война".  В прошлом году многие прислали свои работы на конкурс "Военные истории на amic.ru" (ознакомиться с ними можно здесь) и редакция amic.ru премировала за лучшую работу читателя "sezamhome", который рассказал о своем тесте - Цветкове Валентине Алексеевиче. 

В этом году первым из читателей откликнулся известный алтайский писатель Анатолий Кирилин.