Бумаги Горбачева
11 августа 2011, 08:38, ИА Амител
Каковы были мотивы Горбачева, когда он начал перестройку, и на чем он споткнулся? Ответ на эти вопросы немецкий еженедельник Der Spiegel предлагает искать в "доселе неизвестных документах" из личного архива "первого и последнего президента СССР". Об этом пишет "Инопресса ".
Покидая Кремль, "президент без страны" забрал официальные бумаги за период своего пребывания у власти. Теперь "около 10 тыс. документов" хранятся в московском здании "Горбачев-фонда" по адресу Ленинградский проспект, 39. "Молодой российский историк Павел Строилов, в настоящее время живущий в Лондоне, в ходе научной работы в "Горбачев-фонде" тайно скопировал около 30 тыс. страниц хранящихся там материалов и передал их в распоряжение Spiegel".
Архив включает в себя бумаги советников
Горбачева по внешнеполитическим делам - Вадима Загладина и Анатолия
Черняева, в том числе протоколы переговоров с зарубежными лидерами и
дискуссий в Политбюро, рукописные рекомендации Горбачеву, записи
телефонных разговоров. Эти документы "иллюстрируют финал
коммунистического эксперимента", в них освещаются все без исключения
темы, с которыми приходилось иметь дело "самопровозглашенному обновителю
Союза".
Горбачеву советуют, как лучше закончить войну в Афганистане, рекомендуют не давать аудиенции главе Организации освобождения Палестины Ясеру Арафату, а совершившего посадку на Красной площади немецкого летчика Матиаса Руста, напротив, принять в Кремле ("Имеются сомнения в его психическом состоянии", - поясняют советники). От "доносчиков в СЕПГ" генсек узнает, как плохо обстоят дела в ГДР, ему сообщают, что пишет о Раисе Горбачевой Paris Match и как певица Алла Пугачева в немецкой газете отозвалась о перестройке. О том, что партийно-бюрократический аппарат при Горбачеве работал не лучше, чем прежде, можно судить по характеристикам лидеров мирового коммунистического движения, которые давал Черняев: главу французской Компартии Жоржа Марше он сравнил с "дохлой кобылой", а о генеральном секретаре КП США Гэсе Холле отозвался как о "некультурном человеке с плебейским самомнением". "Прорабатывая эти бумаги, будто совершаешь путешествие в машине времени", - подытоживает свои впечатления автор.
Отдельные документы Горбачев использовал в своих книгах, чем "сильно досаждал нынешнему кремлевскому руководству", но "большинство бумаг до сих пор остаются под спудом", и в основном потому, что "не укладываются в тот образ, который создал себе сам Горбачев: образ целеустремленного, передового реформатора, который шаг за шагом меняет на собственный вкус свою огромную страну".
"На Западе Горбачева превозносят за то, что он не стал насильственными методами противиться крушению Советского Союза. В действительности же до сих пор неясно, не давал ли шеф Кремля санкций на военные действия против грузин, азербайджанцев и литовцев, восставших в 1989-1991 годах против центральной власти Москвы... Впоследствии он никого не привлек к ответственности; еще и сегодня он говорит, что это "большая загадка", кто отдал приказ на применение силы".
Spiegel приводит цитату из протокола встречи Горбачева с председателем СДПГ Хансом-Йохеном Фогелем, где советский лидер в следующих выражениях "оправдывает действия силовиков" в Тбилиси: "Они были наслышаны о событиях в Грузии. Там собрались известные враги советского строя. Они злоупотребляли демократическим процессом, выкрикивали провокационные лозунги и даже требовали ввести в республику войска НАТО. Мы были обязаны отнестись к этим авантюристам со всей решительностью и защищать перестройку - нашу Революцию". Этот фрагмент Горбачев "позднее, при публикации российских протоколов переговоров, велел вымарать", - утверждает корреспондент.
На заседании Политбюро 4 октября 1989 года Горбачеву доложили, что на площади Тяньаньмэнь в Пекине погибло 3 тыс. человек. По данным Spiegel, он отреагировал так: "Нужно быть реалистами, им нужно было защищаться, и мы будем делать то же самое. 3000... ну и?" При публикации этого протокола данный пассаж также был выпущен, говорится в статье.
В январе 1991 года "под нажимом спецслужб и
армии" Горбачев согласился и на "весьм
Черняев по этому поводу написал шефу письмо следующего содержания: "Михаил Сергеевич! Ваша речь в Верховном Совете (по поводу событий в Вильнюсе) означала конец. Это было не выступление значительного государственного деятеля. Это была сбивчивая, с запинками речь... Вы, очевидно, не знаете, что о вас думают в народе - на улицах, в магазинах, в троллейбусах. Там только и говорят, что о "Горбачеве и его клике". Вы говорили, что хотите изменить мир, и своими собственными руками эту работу губите".
По его наблюдениям, сам Горбачев воспринимал эту ситуацию как "унизительную". К сентябрю 1991 года экономическое положение страны стало столь отчаянным, что Горбачеву в разговоре с министром иностранных дел Германии Гансом-Дитрихом Геншером пришлось "отбросить всякую гордость". Беседуя с будущим федеральным президентом, а в те времена статс-секретарем Министерства финансов Хорстом Кёлером, Горбачев пытался напомнить ему о заслугах Советского Союза перед планетой: "Сколько сэкономили наша перестройка и новое мышление? Сотни миллиардов долларов для всего остального мира!" 25 декабря того же года Горбачев оставил пост президента СССР. В письме к Гельмуту Колю он снова выглядит "крупным государственным деятелем", и именно поэтому, как считает Неф, это одна из немногих датированных "судьбоносным" 1991 годом бумаг, которые Горбачев опубликовал. В целом же его архив показывает, "насколько ошибочно... [он] оценивал положение и насколько отчаянно... боролся за свой пост".
Комментарии 0