Михаил Гундарин: «Наши новости» будут работать в полный рост

Не будешь меняться – станешь неинтересным

- Какие задачи стоят сегодня перед тобой как перед главным редактором?

- Если говорить по сути, то у нас есть два новостных выпуска – городской на канале ТНТ и краевой на канале "Домашний". Несколько месяцев назад было принято решение, в принятии которого и я активно участвовал, об их реформировании и совершенствовании. На мне лежит миссия каждый день выдавать примерно по часу новостей, я этим процессом руковожу с содержательной точки зрения. Желательно, чтобы новости были любопытные, тематически выстроенные. Это моя зона ответственности. Когда мы начали менять краевой выпуск, стали активно взаимодействовать с нашими региональными партнерами – студиями Бийска и Рубцовска.

- Что понимается под реформированием?

- Я в проекте "Наши новости" работаю с первого дня – нынешней осенью будет уже семь лет. Это достаточно большой срок жизни. Как у всякого товара, как у всякой компании у проекта есть определенный жизненный цикл. Если не будешь меняться – станешь неинтересным. Поэтому обновление, реформирование, кто-то говорит по-модному ребрендинг, хотя это не совсем точно, необходимо.

Реформирование предполагается в двух аспектах. Во-первых, все то, что будет заметно зрителям, - смена картинки. Изменится студия, появится новое техническое оснащение, готовятся новые эскизы, новые дизайнерские решения. Все будет по-современному, как говорят, по-модному.

Во-вторых, меняется сам структура выпусков новостей. То, что когда-то называлось "ТВ-Город", потом – "Наши новости – Барнаул", станет информационным каналом. Причем, такие же информационные каналы по структуре и оформлению откроются в Бийске и Рубцовске. И все это будет называться информационный канал "Город". Там появится мультиформатность – сочетание всего и вся. И сюжеты, и обзоры, и гости в студии, и интерактив. И что мне нравится – я на этом настоял – ведущий не будет сидеть за столом, а будет выходить к зрителям в полный рост.

Здорово меняется и структура краевого выпуска "Наших новостей". Сейчас у нас примерно полчаса эфира. Они останутся, но структура поменяется. Будет двадцатиминутный краевой выпуск, а следующие десять минут в Бийске и Рубцовске будут заполняться своими новостями. А в Барнуле в течение этих десяти минут будут идти программы, о которых мы давно говорили, и которых давно хотели. Это будут рубрика Юрия Борлиса "Нескучный спорт", "Журнал происшествий", я в августе запустился с новой программой "Реплика", которая пришла на смену "Итожа".

Подводя жирную такую черту

- Как бы ты сам сформулировал отличие "Реплики" от "Итожа"?

- Лично для меня разница принципиальная. Программа "Итожа" выходила раз в неделю и, соответственно, претендовала на то, чтобы как-то обобщать произошедшее. И события, которые попадали в наш ракурс, должны были быть значимыми, серьезными. "Реплика" выходит два раза в неделю, она короче. "Реплика" - она и есть реплика. Если в "Итожа" требовалась аналитика, то в "Реплике" все иначе. Вот увидел, что-то произошло, вышел и высказал свое мнение, снабдив его какими-то видеоматериалами. Событие может быть и не особенно большого масштаба. Если "Итожа" готовилась более долго, то "Реплику" я записываю день в день. В "Итожа" в какие-то времена, к счастью или нет, наблюдался определенный дефицит событий.

Да и сам я поменялся. И придуманный когда-то продюсерами мой образ в "Итожа" в больший очках, пиджаке, со стаканом чая и со ставшими знаменитыми заставками "Подводя жирную такаю черту" и "Караул!", по которыми меня люди узнавали, тоже следовало поменять. В "Реплике" я другой, не в пиджаке, а в майке и без чая. Пиджак мне до смерти надоел. Думаю, зрителям тоже. Любопытно, что когда семь лет назад программа "Итожа" начала выходить, я в быту отличался от своего экранного персонажа. Он был старше меня, зануднее. Потом то ли экран повлиял на жизнь, то ли возраст – мы стали сближаться, а в последние годы – сливаться. И я решил стать на экране энергичнее и моложе.

Заканчивая разговор об "Итожа", надо заметить, что за эти семь лет а’ля аналитических или авторских программ у нас на телевидении нигде не появилось. И с программами типа "Реплики" не густо, так что по-прежнему мы впереди.

Ничего личного

- О "Реплике" пока еще рано говорить – было всего несколько выпусков. А в "Итожа" один и тот же человек мог появиться в позитивном виде, а через какое-то время по какому-то другому случаю – совсем  наоборот. Это проявления объективности (часто говорят, что журналистика должна быть объективной) или что-то другое?

- "Итожа", как и сейчас "Реплика", появлялась в Интернете, где возможны отзывы, и я за это время начитался о себе много чего. И тема объективности-необъективности всегда главная в высказываниях анонимных комментаторов. Само собой, меня, как правило, в хвост и в гриву за отсутствие якобы этой объективности чихвостят. Хотя я и в "Итожа", а в реплике уж совсем прямо, заявлял, что это абсолютно субъективный взгляд на вещи.

Что касается разных оценок одного и того же человека… Я же не даю оценку совокупности его морально-личностных свойств. Если говорить о чиновниках – принял важное и нужное для края решение – молодец, стало быть. Завтра стал делать что попало, и я его оцениваю с точки зрения этого момента. Чувства личной преданности у меня, слава богу, ни к кому из моих героев или каких-то политических сил не имеется. Я стараюсь находить скорее что-то плохое в их светлом образе, потому что рассказать о них хорошее и без меня желающих хоть отбавляй.

Факты от мнений неотделимы

- На протяжении достаточно короткого времени мысли самих журналистов о профессии менялись. То считали, что журналистика должна быть публицистичной, куда-то звать, вести; потом стали говорить, что СМИ должны информировать; теперь утверждают, что эру информированности сменила эра интерактивности. Как ты считаешь, какую роль журналистика играет в современном обществе?

- Я работаю в этой сфере практически двадцать лет, и не могу не задаваться этим вопросом. Когда в университете рассказываешь студентам о мире СМИ, и тесно связанном с ними мире рекламы, пиара и политических технологий, это, конечно, один из самых существенных вопросов.

Мне кажется, его надо понимать технологически. Общество меняется, и российское общество образца 2012 года иное, чем в 2002 году. А если взять 1992 год – это вообще небо и земля. Если кто-то считает иначе, пусть себя вспомнит, окружение, свой быт. Все поменялось.

Сейчас любят подводить итоги и вспоминать, например, каким Интернет был в 2002 году. Никаких социальных сетей – почта, аська, чаты и форумы. Как физические феномены все это осталось, но с точки зрения значимости все очень поменялось.

То же самое и с телевизионной журналистикой. В начале 1990-х годов меня поражало, что было очень много программ о кино. Кино не было, а программ о нем было огромное множество. А помнишь расцвет реалити-шоу в середине минувшего десятилетия? А телевизионные суды? Все это мы можем найти и сейчас, но приоритеты изменились. Поэтому журналистика одновременно выполняет все свои функции: и развлекает, и устанавливает какую-то интерактивность, и что-то анализирует. Выполняла и будет выполнять. Но меняются пропорции этого и общественный запрос. Возможно, в связи с событиями этого года, общественными движениями, будет опять востребована критически-аналитическая роль.

Я говорю своим сотрудникам: да, новости информируют. Но они совсем не такие, как были десять и даже пять лет назад. Почему? Потому что новости никак не могут тягаться с Интернетом. Сколько ни говори о "прямом эфире", как ни убыстряй процесс, в Интернете информация всегда выйдет раньше. Поэтому говорить с горящими глазами: произошло то-то и то-то – это подход для тех, кто не читает Интернет. А таких становится все меньше и меньше. И если новости остаются на этом уровне, они все больше и больше проигрывают Интернету.

Стало быть, надо использовать те возможности, которые есть у телевидения. А это личностная оценка, какой-то свой взгляд. Да, информация. Но я буду делать все, чтобы наши материалы были сравнительно авторскими, чтобы журналист появлялся в кадре. Я более чем уверен, что классическое отделение фактов от мнения никогда толком и не работало в России, а сейчас оно должно быть, что называется, законодательно отменено.

Люди-бренды

- Наверное, кумиры – это слишком громко. Но есть такие телевизионщики, на которых ты ориентируешься, которые являются для тебя образцами?

- Я считаю, что человек в любом деле, и в журналистике в частности, должен быть брендом. Он не функция, которая информирует или рассуждает. Он меняется. Но, меняясь, он остается самим собой, остается брендом. И имена таких людей-брендов всем известны: Леонид Парфенов, Владимир Познер. Познер конца 1990-х годов, когда у него была забытая программа "Человек в маске", и сегодняшний лукаво и вальяжно рассуждающий Познер – это разные люди или нет? Или Познер эпохи телемостов. Все разное, а человек один и тот же. Или Парфенов, который эстетствовал в 1990-х годах, и теперь бунтарствующий Парфенов. Это разные люди? Нет, это один и тот же человек, он меняется вместе с обществом, может быть, опережая его, и тем заслуживая уважение и внимание.

- Тебе приходится быть одновременно в нескольких ипостасях – редактор, автор программы, преподаватель, писатель. Они, эти ипостаси, мешают или помогают работать?

- Противоречия никакого нет. Если бы я в свободное время строил модели самолетов, может быть, это было бы интересно и странно. А у меня все об одном – о создании и продуцировании неких текстов. И редакторство, и преподавание, и писательство, и подготовка авторской программы. Тексты разные, с одной стороны. Но с другой стороны, все мы знаем, что жизненный текст, культурный, он один и тот же. Известна притча про слона, который, ощупываясь с разных сторон, дает абсолютно разный эффект. А у меня получается осязать этого слона с разных сторон одновременно. Хотелось бы со всех вообще, но это, наверное, точно невозможно.