Житель алтайского пос. Солонцовый Николай Желтоножников рассказал, как он попал в "земельное рабство"

"Вот моя деревня, вот мой дом родной", - эти строчки из стихотворения Ивана Сурикова многим знакомы и близки с детства. Только вот не многие могут похвастаться, что этот домик из детства сохранился.

Лишь огороженное частоколом пространство, остов постройки под чистейшим снежным ковром с ледовой коркой, да морозец под 30 градусов осязала я на днях в поселке Солонцовый Калманского района Алтайского края, стоя возле того места, с которым связаны самые теплые детские воспоминания.

И вспомнить есть чего: как искала "бабайку" под кроватью, когда меня этим воображаемым существом  пыталась "напугать" мама - за шалости. Как прикормила мышку: мелкий грызун проделал дырку в полу нашей комнатки и я с завидным постоянством в нее ссыпала хлебные крошки и сопровождала сие "священнодействие" звукорядом "пи-пи-пи-пи". Как тоннели снежные рыли и как со снежных круч в снег сигали. Как конфетки в магазине "покупала": "Свешайте мне  в-оо-н тех, 50 грамм, - а денежки мама потом занесет" (См. новость "Очень личное": Светлана Шаповалова. Подарок").

Пос. Солонцовый, справка:

Сейчас в Солонцовом  проживают сейчас всего 5 семей, да бомж - Игорек, прижившийся в одном из брошенных домишек.
Побывать в поселке, который стал родным на несколько лет моего детства, была нужда по причине бедственного положения проживающей там семьи Желтоножниковых . Когда мы жили в поселке, наши семейства были дружны.


Николай и Лиля (после инсульта она стала инвалидом) - достойнейшие трудяги, всю жизнь проработавшие в совхозе Кубанка.
Как известно, труд людей,  которые ведут свое личное подсобное хозяйство, нелегок. А за выращенные с огромными усилиями овощи, мясо и другие продукты, перекупщики дают гроши.



Но крестьяне никогда не ропщут и редко жалуются на недостаток денег и усталость.
Вот и Лиля с Николаем всю жизнь, с раннего утра и до поздней ночи обрабатывали и совхозные угодья и личный сад-огород, - ухаживали за своим и "конторским" поголовьем.



Казалось бы, до пенсии - совсем чуть-чуть, - живи и радуйся. Но насладиться всеми прелестями "золотой осени жизни" не получается совсем.
Категорически. И дело не только в слабом здоровье жены Николая. Он уже давно бы продал все что можно, и перебрался в Барнаул (благо всего 80 км. отделяют Солонцовый от краевого центра).
Как это ни дико звучит, "земельное рабство" держит семью в этом умирающем населенном пункте.



Николай - работяга, каких мало, устав от обещаний руководства совхоза выплатить заработанные деньги (чуть более 2 тыс. см. справку), взял кредит и технику. На положенных таким трудягам земельных паях он в 2011 году засеял собственное поле.


 
В первый год он засеял свои гектары, и даже успел получить немного прибыли, рассчитаться с частью взятых кредитов. Однако радость от работы на своей земле была недолгой. Уже на следующий год его посевы запахало руководство ЗАО "Кубанка". Николай вместо прибыли получил убытки и кредитное обременение: в землю были "зарыты" почти миллион рублей денег (пшеница, овес, ГСМ).



Неимоверными усилиями Николаю удалось через суд доказать свою правоту на землю. Но, согласно судебному решению, ЗАО "Кубанка" в качестве компенсации за понесенный ущерб, выплатило Николаю ничтожную часть потерянных денег. Также не ясно, почему прокуратура не заинтересовалась данным делом и не предприняла хотя бы попытку провести проверку действий директора "Кубанки", отдавшего приказ запахать посевы жителя.
Кстати, кредиты он выплачивает до сих пор и ни одной просрочки не допустил.

Николай Желтоножников:

- У меня очень хорошая кредитная история, - хоть сейчас бери новые кредиты, технику. Но - нет, все, натерпелся. Только "земельное рабство" сейчас и держит. Хочу добиться справедливости - чтобы выплатила "Кубанка" хотя бы 700 тыс. рублей из понесенного мной убытка. Выжили меня и других из совхоза тем, что ни зарплату не платили, ни накопившиеся долги не выплачивали. Дома люди по-началу продавать пытались. Да кто ж поедет в деревню, где нет ни условий для жизни, ни работы. В пустующие хаты риэлторы мужиков-ханыг привозили, поили их, - пока не умирали. Теперь вот 6 семей всего живут. В начале года, когда метели были, несколько недель оставались отрезанными от "большой земли", - грейдер только на днях дорогу до поселка пробил. Пережил пневмонию - сам себе в зад уколы ставил. А что делать? Жить то охота. У Лили приступ был - давление поднялось сильно- очень тяжело без врача обходиться было. Уедем. Распродадим, что сможем, и уедем.



Покидала родную деревню с досадой и сожалением. А разве в ответ на санкции Запада нами не был провозглашен курс на поддержку отечественного производителя?

Разве ТАК должны жить те, кто всю жизнь зарабатывают своим трудом? Какие такие "слуги народа" решили, что крестьяне должны и в 21-ом веке жить, как при крепостном праве?

А может, сделать, как в 1765 году? Тогда помещики получили право ссылать крестьян не только в Сибирь, но и на каторжные работы...

Светлана Шаповалова

В качестве эпилога (Любовь Панасюк):

На краю села - домишко старенький.
Двери заколочены давно.
Не сидит хозяин на завалинке,
Не глядит хозяюшка в окно.

Не мычат Буренки за околицей,
Петухи не будят на заре.
Ходит ветер опустевшей улицей,
Лебеда с крапивой во дворе.

На полях крестьяне не работают,
Сорняками поле заросло.
Рвется в город юность беззаботная,
Умирает старое село...