Стросс-Кан, "Мистрали", "Шарли" и дальше. Что привело к терактам в Париже?

Парижский теракт поставил массу вопросов, на которые придется отвечать не только французам, но тем. кого обеспокоила "черная пятница". О том, что это за вопросы и об ответах на них задумался ИА "Амител".  

"..И вот плевали они с Эйфелевой башни на головы беспечных парижан.."

Ясно, что теракт в Париже готовился тщательно.

Ясно, что реакция на него организаторами продумывалась не менее тщательно.

Ясно, что террористы – не обязательно организаторы.

Это нам тут, в сибирской глуши, это ясно.

А вот судя по откликам парижан в социальных сетях и блогах – на Елисейских полях это не столь ясно.

"Нас не запугать!", "Они хотят, чтобы мы боялись, а я сегодня пойду к Триумфальной арке"… и все в таком духе. Ребята, эта показная храбрость тоже была продумана. Потому что устроители парижской "пятницы 13-го" обычно малочувствительны к эмоциям.

О демократии, свободолюбии и толерантности

При этом немногие из живущих в чудном городе Париже не вспомнили о сопричастности Франции к появлению этих ИГИЛовцев. Когда свободолюбивые французы рукоплескали "арабской весне", по сути, взрастившей это чудовищное террористическое гнездо на Востоке, они вряд ли думали, что весенний арабский драйв отзовется осенними парижскими взрывами.

Но французы очень хотели быть демократичными.

Когда журнал Charlie Hebdo откровенно дразнил мусульман и за это получил нападение на редакцию в январе 2015 года, французы со свистом раскупали футболки "Я – шарли", а президент Олланд шел под этим плакатом.

Французы очень хотели быть свободолюбивыми.

Когда в Европу нахлынула волна беженцев, из Сирии и Ливии (где при участии Франции, невзирая не предупреждение ныне покойного Муаммара Каддафи, был устроен хаос), парижские обыватели с видом знатоков говорили журналистам "Евроньюс", что "мы должны помочь этим людям", "мы должны принять всех" и т.д.

Потому что французы очень хотели быть толерантными.

Странно только, что подавляющее меньшинство задумалось о том, чего стоят в современном мире безграничная демократия, свободолюбие и толерантность.

О мягкости и податливости

А стоимость этих привлекательных явлений в нем определяется готовностью государства их обеспечить – идейными установками, экономическим развитием, политической системой и военной мощью.

Слабость французской политической элиты и податливость французского общественного мнения, скорее всего, явились прологом к страшным событиям в Париже.

Когда в мае 2011 года глава МВФ и потенциальный президент страны Доминик Стросс-Кан попал в мутную скандальную историю, общественное мнение Франции удивительно легко согласилось с навязанной ему со стороны версией.

Когда французские вертолетоносцы "Мистрали" уже были готовы к передаче российской стороне, в Париже после давления извне удивительно проворно стали вести дело к сворачиванию процесса и самой сделки.

Когда Charlie Hebdo принялись издеваться над утонувшим сирийским мальчиком (а до этого бездыханное тельце цинично ворочали для нужного ракурса фотокорреспонденты), а потом над погибшими пассажирами рейса А321 – французы удивительно равнодушно отреагировали на это сомнительное ерничество.

Отважится ли теперь скандальный журнал посмеяться над погибшими парижанами?

Теперь французам предстоит сделать выбор. Либо вести себя более независимо и постараться нормализовать отношения с одним из главных соседей по континенту – Россией. Либо перестать упираться и подписать навязанный извне акт о Трансатлантическом партнерстве, который грозить похоронить экономику страны. Но выбор делать придется.

Конец "шарли"  

Взрывы в Париже показали, что терроризм XXIвека использует все слабости современной цивилизации для того, чтобы ее угробить. Этот терроризм уже ни социальный (РАФ, "Красные бригады" и др.), ни религиозный ("Джамаа исламийя", "Аум синрике" и др.) – он носит цивилизационный характер. Его претензии к цивилизации как к таковой, которая, по мнению террористов, не способна ни ответить на глобальные вызовы времени, ни накормить и обогреть всех страждущих в мире (хотя ее технологические возможности позволяют легко это сделать), ни обеспечить равный доступ ко всем благам этой цивилизации. "Так пусть же тогда ее не будет совсем!", - словно говорят террористы с каждый новым взрывом. И зовут всех в "славное прошлое", где не будет ни сверкающих витрин, ни гудящих турбин, ни зажеванных идеологических штампов.

И находятся те, кто соглашается с их доводами. Находятся те, кто вольно или невольно содействует им в своей деятельности.

Потому что массовая усталость от нынешних идейно-политических конструкций налицо. И менять их все равно придется – нельзя будет сослаться, что "мы все шарли".

В противном случае их будут менять под грохот взрывов.

И тогда не будет никого – ни тех, кто "шарли", ни их оппонентов. 

Теракты в Париже. Все материалы сюжета >>>