В спасении жизни пределов нет

На Кубани завершился суд над предпринимателем Сергеем Дмитриевым, хозяином частной  гостиницы в поселке Утриш под Анапой. В августе прошлого года ему пришлось вступить в неравный бой с бандитами, ворвавшимися среди ночи на территорию его домовладения. Нападению предшествовала банальная бытовая ссора на заправке, после которой оппоненты Дмитриева решили ему отомстить. Участников карательного рейда было пятнадцать, они были вооружены битами, ножами и ружьями. В гостинице же в это время находились жена, дети, внуки хозяина и несколько постояльцев.Об этом пишет "Свободная пресса".

Когда нападавшие окружили дом с разных сторон и начали палить в беззащитных людей, Дмитриев с сыном (предварительно, кстати, вызвав "Скорую" и полицию) стали отстреливаться: у них было на двоих два пистолета – травматический "Хорхе" и переделанный "Макаров".

В перестрелке хозяин гостиницы ранил троих. Остальные незваные гости предпочли ретироваться (все они до сих пор находятся в розыске).

Если бы подобное случилось в Америке, суду не пришлось бы выяснять: кто здесь прав, а кто – виноват. Там в правовом поле действует принцип "Мой дом – моя крепость", который закреплен законодательно, как Доктрина крепости. Этот закон разрешает гражданам защищать себя и свое жилище всеми возможными силами и средствами. То есть любой потенциальный преступник там знает: если он вторгается на чью-то частную территорию, он может быть убит на месте. Причем совершенно безнаказанно для хозяев, потому что они совершенно не обязаны знать истинные мотивы незваного визитера.

У нас Сергея Дмитриева, вставшего на защиту своего дома и своей семьи, признали виновным. Суд посчитал, что он умышленно нанес здоровью нападав ших "вред средней тяжести" и назначил ему наказание в виде ограничения свободы сроком на один год.

Приговор, на первый взгляд, достаточно мягкий. Но встает вопрос: справедливо ли, в принципе, судить человека за то, что он не позволил убить себя и своих близких. И вообще, есть ли у законопослушных граждан право защищаться?

Теоретически, признают юристы, такое право есть.

"Каждому гражданину право на неприкосновенность его жилища, жизни и здоровья гарантировано  Конституцией, - пояснил "СП" адвокат Алексей Паршин. – Во-вторых, одна из частей 37-й статьи Уголовного кодекса говорит о том, что если нападение было неожиданным, и человек не мог оценить степень угрозы, то есть, попросту испугался, то любая его оборона считается допустимой".

Но какое нападение считать неожиданным? И как отличить внезапное нападение от любого другого?

Отсутствие четких критериев приводит к тому, что даже в случаях, когда нет никаких сомнений в том, кто нападал, а кто защищался, людям зачастую приходится годами доказывать свою невиновность. Следствие, как говорят эксперты, практически всегда исходит из того, что пределы самообороны превышены.

"К сожалению, такой подход к подобным делам уже стал системным, - признает Паршин. – В случае смерти нападавшего, органы, которые ведут предварительное расследование, по сути, изначально начинают трактовать действия оборонявшегося лица как умышленное убийство. То есть рассматривают случившееся как угодно, но не как необходимую самооборону и даже не как ее превышение".

"СП": - Почему?

- Во-первых, правовые традиции у нас такие – сразу обвинить по максимуму. Считается, что суд разберется. Кроме того, раскрытие любых дел для них выгодно, поскольку, что бы там ни говорили, палочная система и в реорганизованной полиции осталась. А тут и доказывать-то особо ничего не нужно: есть труп, есть человек, признавшийся в убийстве. Все – можно в суд. К тому же фигура обвиняемых в подобных делах очень удобна: как правило, это люди не подготовлены, они впервые попадают в такую ситуацию, не знают, как себя вести, что говорить, как защищаться. Они еще в шоке после нападения, а на них еще и уголовная ответственность вешается. Есть и другие нюансы…

"СП": - Не могли бы пояснить?

- Существует еще такое негласное правило у правоохранителей: есть труп - кто-то должен ответить. Они им часто руководствуются при раскрытии дел. Потом сотрудники очень боятся быть обвиненными в коррупции. Большой процент прекращенных дел у следователя? Начальство может задаться вопросом: "Почему? Ты, наверное, взятки берешь". Поэтому следователь лишний раз боится не то, что дело прекратить, переквалифицировать на более легкую статью боится. Вдруг, его начнут обвинять, что он коррупционер и за деньги отпускает преступников на свободу.

По словам адвоката, практически не бывает такого, чтобы на оборонявшегося вообще не возбуждали уголовного дела.

На этом фоне, пожалуй, редким исключением победы гуманизма является история пенсионера Павла Веретельникова из забайкальского села Казаново. Напомним: в мае этого года 87-летнему ветерану пришлось дать бой в собственном доме 35-летнему соседу-рецидивисту. Преступник – Павел Пляскин, проведший в тюрьме половину своей жизни, посягнул на парадный костюм с орденами и медалями фронтовика, но этот налет для него стал последним.

Вломившись в дом, молодчик сначала избил Веретельникова, а затем ударил его ножом в живот. Но ветеран, собрав последние силы, кинулся на нападавшего и смертельного ранил его его же оружием.

Следователи не нашли в действиях пенсионера, убившего грабителя, состава преступления и вынесли постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

Но бывают случаи, когда самооборона на деле в уголовных делах превращается в тяжкое преступление – умышленное убийство. И подобных примеров, когда действия жертв злоумышленников признаются системой слишком жестокими, – тысячи, отмечают юристы.

Недавно по одному из центральных телеканалов показывали сюжет о сахалинском пенсионере Александре Тарасове. Его история очень похожа на ту, что произошла в Забайкалье: ночью в дом вломился грабитель, 26-летний парень. Требовал отдать пенсию. Бил палкой. И… старик, добравшись до ножа, дал отпор.

Финал только был другой - самооборона обернулась для пенсионера обвинением в умышленном убийстве, судом и реальным сроком – 4,5 года лишения свободы.

Адвокат из Курганской области Владимир Вагин рассказал "СП" о случае из собственной практики.

Его подзащитный Олег Зуев пятый год отбывает наказание за убийство, которое, как он сам говорит, совершил в целях самообороны.

Инцидент произошёл 2 февраля 2007 года. В тот день молодой человек поймал такси, чтобы отвезти на вокзал друга. По дороге пассажиры повздорили с водителем, якобы из-за суммы оплаты. Со слов Зуева: не доехав до места, таксист высадил его с другом на стоянке, где на них тут же набросилось нескольких человек. Они оказались коллегами таксиста, в руках у них были монтировки и биты. Один из нападавших нанес удар другу Зуева, после чего тот упал на землю и потерял сознание. Потом Олега стали бить монтировками и битами по голове и спине. Он пытался отбиться, убежать, но силы были неравны. Когда из подъехавшей машины вышел водитель с ножом, Олег выхватил у него нож и нанес смертельное ранение одному из нападавших.

Защитник говорит, что у Зуева были все основания опасаться за свою жизнь: "Он прекрасно понимал, что его могут убить или искалечить, потому что применялись монтировки, биты, удары наносились по голове и телу".

Олег, действительно, до того, как его взяли под стражу, около недели провел в больнице с сотрясением мозга. От более серьезных травм его, возможно, спасла теплая зимняя куртка, которая была на нем в этот вечер.

Первый суд приговорил молодого человека к одному году лишения свободы в колонии-поселении. Однако родители погибшего опротестовали слишком мягкое, по их мнению, наказание, и после повторного рассмотрения дела в суде Зуеву дали 12 лет строгого режима.

"Ему осталось еще два года до того, как подойдет условно-досрочное, - говорит Вагин. – Что ж, будем пытаться освободить по УДО, потому что все доводы мы уже исчерпали. Все безрезультатно: никому ничего не надо, никому ничего не интересно. Последний раз, когда мы c Олегом встречались, я заметил, как у него, скажем так, потухли глаза. Он разочарован во всем. Говорит: "Получается, я свою жизнь защищал, а мне дали двенадцать лет".

Грань между защитой себя и близких от преступного посягательства и нарушением закона, действительно, очень тонкая. Но, к сожалению, и само следствие не всегда заинтересовано в том, чтобы эту грань отыскать.

"У человека есть презумпция невиновности. Но почему-то даже в очевидных случаях самообороны органы выбирают карательную тактику", - сетует Паршин.

В качестве примера он привел дело своей бывшей подзащитной, москвички Александры Иванниковой. В декабре 2003 года девушка, защищаясь, убила пьяного водителя, который пытался ее изнасиловать. Она ударила его небольшим ножом в ногу, но попала в артерию, и тот умер от потери крови.

Дело это приобрело тогда резонанс как раз в связи с тем, что в полной мере отразило российскую правоприменительную практику в отношении статей УК РФ о необходимой обороне.

Сначала Иванниковой вменялось умышленное причинение тяжкого вреда, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего (статья 111 УК РФ). Потом прокуратура переквалифицировала ее действия на статью 107 УК РФ - убийство, совершенное в состоянии аффекта.

Первый суд признал Александру виновной и приговорил к двум годам лишения свободы условно, а также к выплате компенсации материального и морального вреда родителям погибшего – всего 206 тыс. 196 рублей. В последствие это решение было оспорено обеими сторонами, и дело ушло на новое рассмотрение, которое, однако, так и не состоялось. Прокурор отказался от обвинений и попросил прекратить дело, признав, что Иванникова "находилась в состоянии необходимой самообороны".

И вот спустя почти девять лет все почти с точностью повторяется. Теперь реально сесть может жительница Солнечногорского района Татьяна Кудрявцева, которую многие СМИ уже окрестили "второй Иванниковой". В начале июля на пустынной лесной опушке женщина убила "грибным" ножом напавшего на нее насильника-гастарбайтера.

При том, что Татьяна вызвала "скорую помощь" и сама пришла в полицию, ее обвинили в умышленном убийстве. Более того, поначалу следствие ходатайствовало еще и о заключении ее под стражу. Только через месяц под давлением СМИ дело переквалифицировали в "превышение пределов необходимой обороны".

"А как она должна была себя вести, чтобы не превысить? – недоумевает Алексей Паршин. – В переговоры с нападавшим вступить, когда он начал душить ее?"

Адвокат уверен: налицо случай "объективной самообороны". Тем не менее, чем эта история закончится, пока не знает никто: расследование до сих не завершено, а суд у нас не предсказуем.

"СП": - Как вообще оценивать, вышел человек за рамки необходимой обороны или нет?

"Ну, когда на вас нападают, согласитесь, вы просто из-за шока не в состоянии взвешивать – правильно-неправильно. Вы, прежде всего, должны защитить свою жизнь, - рассуждает Владимир Вагин. – Но в законе все, действительно, написано расплывчато. Что, например, значит формулировка "явно превышает"? А как человек поймет – явно или не явно? Ну, конечно, если на него с пистолетом кто-то нападает, а он палкой отбивается – тут, возможно, и не будет явного превышения. А если он забрал у нападавшего нож и этим ножом пырнул его, обвинят сразу же, потому что понятие "самооборона" у нас вообще не работает. Людям проще ждать, пока их убьют, чем потом доказывать свою невиновность".

Алексей Паршин, в свою очередь, считает: главное, не путать реальную угрозу с мнимой:

"Если к вам подошел человек спросить, сколько времени, а вы его по голове треснули, - это, безусловно, перебор. А вот когда к вам в квартиру ворвались и вот-вот избивать начнут, а еще и оружие у них есть, - это те самые очевидные обстоятельства, когда вам действительно грозит опасность".

"СП": - Как же защититься и не оказаться под судом?

- На самом деле в подобной ситуации нужно думать не о том, что вы можете оказаться на скамье подсудимых. Это еще вопрос. Да и при хорошем адвокате суд можно выиграть. Здесь вопрос жизни: спасти себя, спасти своих близких – вот что главное. Так что, не надо стоять за ценой: лучше попасть под суд, чем получить удар ножом в живот или спину.