Сестры, разлученные войной, нашлись через 53 года

Людмила ГРИГОРЬЕВА встретила войну двухлетней малышкой, у которой были мама, папа и старшая сестра. Жили они в Ленинграде. Отца мобилизовали на фронт почти сразу после объявления войны, через некоторое время пришла бумага, что он пропал без вести. А в сентябре 1941-го беда добралась до девчонок: оставшись жить в Ленинграде, они попали в блокаду.

Людочка

– Голодно было, холодно… – вспоминает сквозь слезы Людмила Александровна (на фото). – Сейчас вспоминаю те годы и удивляюсь, как не умерли. Но самый ужас для меня случился в 1943-м. Мамка и старшая сестра сильно заболели, их положили в больницу, а меня отправили в ленинградский детский дом. Наташа, сестра моя, покрепче была, поэтому выжила, а мама в госпитале от истощения умерла. Тех, кто немного окреп, вывозили из больницы. Наташу с другими выздоровевшими (хотя она вся была в чирьях) отправили в Чувашию, а меня с остальными детдомовскими ребятишками отправили в Камень-на-Оби, тоже в детдом. Так мы с ней и потерялись, практически не помня друг друга…

4-летняя Люда лишь отрывками помнила события, которые происходили с ней в те годы, но зато четко в памяти отложилось то, как в июле 1943-го шла эвакуация.

– Помню, что нас закидывали на пароход и вывозили в период затишья, пока бомбежка не началась. Нам повезло, что смогли выбраться, а ведь многие пароходы тонули под вражеским огнем. Затем нас пересадили в поезд, и до Камня мы добирались на нем. Как бомбежка начиналась, поезд останавливали, взрослые нас ссаживали с вагонов, и мы бежали в лес. А как обстрел заканчивался – бегом обратно, и снова в путь. В детдоме я жила, пока училась в школе, потом переехала в Барнаул, окончила кулинарное училище, вышла замуж.

Наташа

Жизнь Наташи тоже как-то начала устраиваться: в Чувашии ее удочерила семья учителей, у которых не было детей. Боясь ранить девочку, новые родители не говорили ей, что они приемные. Затем Наталью отправили в Казань получать образование, там она окончила авиационный техникум, работала на авиазаводе и вышла замуж. Но все эти годы ее мучило странное ощущение, что у нее есть сестра, но делиться своими мыслями с родителями боялась. В то время как младшая, Людмила, хорошо помнила сестру и всерьез решила найти ее во что бы то ни стало…

Годы запросов в архивы, детские дома, больницы, военные ведомства – все только ради того, чтобы узнать, жива ли Наталья и где сейчас находится.

– В документах, с которыми я жила в каменском детском доме, было написано, что у меня есть сестра, но кто она и какого возраста, не известно. Я в Ленинград писала письма с просьбой найти сестренку, но приходили ответы, что поиск невозможен из-за отсутствия сведений. После переезда в Барнаул я узнала, что здесь есть краевой Совет ветеранов, и обратилась к тогдашнему заместителю председателя президиума Гертруде Михайловне Батчаевой с надеждой, что она поможет. Та взяла все бумаги и документы, даже те, где были указаны места работы папы и мамы и адрес ленинградской прописки. Но найти сестру было очень сложно: в чувашском детском доме ей дали другую фамилию, затем приемные родители ей дали свою, а в замужестве она стала носить третью.

Встреча

Шли годы, запросы результата не давали, и Людмила Александровна, отчаявшись найти сестру, забрала документы из крайсовета ветеранов, но Гертруда Михайловна не прекратила поиски. Через три года из питерского архива пришел ответ, что жили в блокадные годы Григорьевы с двумя дочками, разница в возрасте которых была три года, а родители работали на металлургическом и трикотажном заводах. Совпадало все до мелочей.

– Наташа мне рассказывала, что новость о том, что у нее есть родная сестра, она узнала от своих подружек, услышавших весть о розыске из рупоров, которые висели на столбах. У Натальи уже была устроена жизнь, и на это сообщение она не обратила внимания, зато ее подруги помогли – они позвонили Гертруде Михайловне и сказали, что девочка, которую разыскивают, живет в Казани. Когда проверили, это оказалась действительно она. Тогда Алтайский совет ветеранов выслал деньги Наташе на дорогу и она приехала сюда, ко мне, в 1996 году. Прожила сестра у меня месяца полтора-два, а потом снова уехала в родную для нее Казань. Через год или два, не помню точно, я тоже к ней ездила.

Сейчас обе сестры, разлученные войной на 53 года, снова находятся в разных концах страны. К сожалению, ездить друг к другу уже не могут – здоровье не позволяет, но связь поддерживают – каждую неделю обязательно созваниваются и интересуются делами, состоянием и настроением друг друга.