Отягощенные Родиной: журналист Егор Холмогоров рассказал об одной неудобной идеологии
07 февраля 2014, 08:23, ИА Амител
Журналист Егор Холмогоров на сайте Известий высказал свою точку зрения об одной неудобной идеологии. Предлагаем читателям ИА "Амител" с ней ознакомиться.
Егор Холмогоров. Фото из личного архива
Что такое Родина?
Родина
— это когда ты, загруженный перестройкой-демократизацией-гласностью
пятнадцатилетка, сидя на раките, посаженной дедом, читаешь Набокова,
слушаешь Би-би-си и ешь яблоки с яблони, посаженой прадедом.
Родина
— это когда ты потом берешь два десятилитровых ведра, спускаешься
километр под горку к "барскому колодцу" и несешь воду бабушке.
Родина — это когда тебя тайком крестят в церкви соседней деревни. Ты еще не веришь в Бога, но уже весело плюешь на сатану.
Родина — это когда ты точно знаешь, сколько Никол от Холмогор до Колы.
Родина
— это когда дома на стене икона, перечеркнутая штыком безбожника,
оставленная тебе бабкой-старообрядкой, которую звали Олимпиада.
Родина — это когда на твое "до якой години працуете" в ужгородском кафе тебе отвечают: "У нас тут не Львов, говорите нормально".
Родина
— это когда ты летишь 9 часов на остров Сахалин и понимаешь, что тут
живут точно такие же русские, как и ты, и ты понимаешь, что готов за
этот остров умереть.
Навязшую
в зубах формулу: "Патриотизм (религия, любовь, национальность — нужное
вписать) — это слишком интимное чувство, чтобы показывать его
посторонним" придумали ленивые злые люди, чтобы никто не заставлял их
симулировать добрые чувства.
Разумеется,
любовь к Родине, как и любовь к Богу и ближнему — чувство общественное.
Эмоция, которую следует выражать публично. Помните пасхальный канон?
"Радостию друг друга обымем!" Попробуйте последовать этому призыву в
одиночестве.
То же и с супружеской любовью. Да, мы в курсе, что бывает брак без любви, но никому еще не пришло в голову таким браком гордиться, а с облегчением разводов и браков таких стало меньше. Даже секс-меньшинства требуют признавать их союзы, ссылаясь именно на то, что "раз двое любят друг друга, то всё остальное неважно". И здесь "интимная" эмоция становится общественным фактом.
Если
кто-то говорит вам, что его вера никого не касается, он боится
признаться, что ни во что не верит. Если кто-то говорит, что его любовь к
Родине — это личное, он боится сказать вам, что вашу Родину не любит, а
любит либо какую-то чужую, либо никакую.
Впрочем,
в последнее время признаваться не стесняются. "Я не патриот" — это
сегодня звучит гордо. Можно понять — когда депутат петербургского
заксобрания в один день обличает один из телеканалов за оскорбление
блокадников, а на следующий называет тех, кто проголодал меньше четырех
месяцев, "недоблокадниками", то потреблять "патриотизм" такого разлива
как-то не хочется.
Однако
в основе антипатриотической фронды лежит совершенно ложный тезис,
который повторяют все кому не лень, даже не пытаясь его
проанализировать: "Патриотизм — это любовь к государству и принесение в
жертву государству себя и других". Поэтому можно услышать, к примеру "Я
не патриот, я националист. Я не за начальников, а за народ".
Авторов
этой мантры кто-то обманул. Формула "всё для государства, всё во имя
государства, ничего помимо государства" принадлежит Муссолини, и это не
патриотизм, а фашизм. В лучшем случае — этатизм.
Формула патриотизма совсем другая. Она принадлежит великому Цицерону: "За очаги и алтари". Патриотизм — это любовь к Отечеству.
Отечество
— это не государство ни в суверенно-территориальном, ни тем более в
бюрократическом смысле. Отечество — это сообщество, объединенное
унаследованной от предков и передаваемой потомкам совокупностью
общественных отношений и принципов их устроения. Если говорить языком
римлян: Patria — это res publica, существующая в длительной временной
протяженности — aevium.
Никакого
тождества между Отечеством и государством, тем более — политическим
режимом нет и быть не может. Долг патриота, считали греки и римляне, —
сопротивление тирании. На протяжении всей античности, даже при
императорах, тиражировалась во множестве копий статуя "тираноубийц"
Гармодия и Аристогитона.
Их покушение на жизнь тиранов Гиппия и Гиппарха рассматривалось как образцовый патриотический подвиг. Англичане до сих пор гордятся Славной Революцией 1688 года в ходе которой "патриоты" виги свергли абсолютно законного короля Якова II за переход в католичество, профранцузскую политику и нарушение прав граждан и парламента.
Отечество
для патриота гораздо выше государства. Он готов критиковать власть и
даже сражаться с нею во имя патриотизма, указывая на то, что политика
власти Отечеству вредит. Так происходит везде. Даже на Украине и в
2004-м и в 2014-м — "злочинну владу" обвиняют в антипатриотический
деятельности и предательстве интересов "громадян".
Сегодняшняя
Россия составляет поразительное исключение. Только сегодня у нас
критики власти единодушно отдали ей стопроцентную монополию на
патриотизм и даже не пытаются ее нарушить, вместо этого признавая:
"Патриот обязан любить начальство. Кто не любит начальство, тот не
патриот, я вот — не патриот".
Объяснение
этого парадокса довольно просто. Современные "антипатриоты" имеют
конфликт не с режимом и не с государством, а именно с Отечеством. Они не
приемлют не столько текущую политику, сколько ту совокупность
общественных отношений, которая унаследована нами в длительной временной
протяженности. Выражается это у всех по разному: "Рашка достала",
"стран рабов", "поганый ватник", "воевали за Сталина и совок". Всё это
резюмируется формулой "Всё в этой стране всегда будет так".
Притязание российской бюрократии на то, чтобы патриотизм был формой холопства, поддерживается антипатриотом в полной мере.
Патриотизм
в современной России — крайне неудобная идеология именно потому, что
сражаться приходится на два фронта. С одной стороны — за очаги и алтари
с теми, кто считает их чем-то не стоящим и достойным оплевания. С
другой — с бюрократией, которая считает подлинный, не по инструкции
патриотизм угрозой чреватой мятежом. Оба противника полагают, что в
наследство от предков нам не досталось ничего, кроме рабства, плетки,
страха, казенного пустого блеска, напрасных жертв, ненужных подвигов,
сизифова труда. Что патриотизм — это грамотное объяснение того, почему
мы в очередной раз должны сидеть взаперти и дохнуть с голода ради
бессмысленной цели.
Иногда мы устаем и, чтобы избавиться от этой войны на два фронта, готовы даже согласиться.
Но вот только…
Родина — это когда много лет интересовавшись Засечной Чертой, вдруг узнаешь, что твоя деревня входила в зону её обеспечения.
Родина
— это когда ты в детстве тайком гордишься, что Жукова звали Егором и он
тоже калужанин. А потом уезжаешь из Москвы за 101-й километр в
Калужскую область.
Родина —
это когда ты сорокалетним отцом плачешь от дикой боли, узнав, что в
Холмогорах голодают дети, и срочно начинаешь что-то делать.
Родина — это когда ты залез купаться на Херсонесе и вдруг мимо проходит крейсер "Москва".
Родина
— это когда в другом ужгородском кафе самые красивые в мире девушки
приносят самый вкусный мусс, а в динамиках звучит рэп "Я москаль".
Родина
— это когда узнаешь, что Алексей Исаев на зарплату программиста
заказывает ксероксы немецких архивов и пишет свои книги про войну в
отпуск.
Родина — это
когда на Куликовом поле 1 мая залезаешь в воду у слияния Дона и
Непрядвы, а жена отговаривает тебя от попыток "испить шеломом Дону".
Опросы на ИА "Амител":
Комментарии 0