165 лет назад родился художник Виктор Васнецов
«Любовь, которая собирает…»
19 мая 2013, 17:17, ИА Амител
Начну с мысли, волнующей в наше время большинство прогрессивных русских умов. Мысль далеко не новая:
"…Распространяется всякая иноземная и иноземствующая шушера, что иногда руки опускаются. И не страшна была бы подлинная иноземщина, если бы наши иноземствующие головотяпы всеми силами, до безумства, не поддерживали её! Да, бедняги и сами не замечают, что лезут в рабскую петлю... С этим помрачением русских умов надо бороться без устали и всеми силами!.." (В. Васнецов)
К тексту о Васнецовых, чья жизнь и творчество изучены довольно серьёзно, благодаря в том числе и замечательным вятским исследователям и учёным (Виноградов, Востриков, Берова, Малышева, Любимова, Лаптева и мн. др.), подвигла обернуться не только юбилейная дата, но также и сообщения СМИ о возвращении на родину картины, знакомой специалистам единственно по авторским наброскам, и коей не видела Россия более 100 лет: первого варианта "Витязя на распутье", работы 1879 г. Вот уж подфартило к празднику!
Находящийся временно в Москве, в новом выставочном зале аукционного дома в Ермолаевском переулке, "Витязь" осязаемо отличается от хрестоматийно известного полотна 1882 года (Русский музей) и от других имеющихся на территории России версий (г. Серпухов и др.). Прежде всего, витязь на более ранней картине развёрнут к зрителю, мы видим напряжённую задумчивость в выражении его лица, видим "специфически васнецовский взгляд больших, наивно открытых глаз", по выражению самого В.М. Второе существенное отличие – надпись на камне (источник её подсказан В. М. Васнецову Стасовым). В более поздних вариантах она сокращена, "спрятана под мох и стёрта", как писал В.М., а здесь – полная.
Картину купили – и тут же увезли в Америку – после её показа на первой выставке "Союза русских художников" (1903). Больше века великолепное произведение мастера действительно оставалось известным только по фотографиям, столь долгое время пребывая в руках одной семьи. Теперь, однако, потомки первого приобретателя "Витязя" решили с ним расстаться, а знатные нынешние цены на русское искусство их немало удивили и порадовали. В июне 2013 "Витязь" должен участвовать в торгах аукционного дома MacDougall (по сообщению обозревателя "Эха" Т. Пелипейко).
Ваш покорный слуга, вдоволь насмотревшись на всех васнецовских рыцарей по инету, – спокойно и по-вятски неторопливо, – решил вспомянуть, кратко, семью и окружение любимых земляков, стоящих вровень с другими всемирно известнейшими вятчанами (Шаляпин, Шишкин, Хохряков, Чарушин, Книппер-Чехова, Грин, В. Катаев); и приглашает, будто к добротному обеденному столу: как говорится, был бы телевизор, а гости будут, – присоединиться всех желающих и любящих искусство людей. Вдобавок у самого почитаемого из братьев, Виктора Михайловича, в текущем 13-м году – юбилей – 165 лет со дня рождения. Посему Третьяковка, с апреля по сентябрь, открывает васнецовскую выставку религиозной живописи. Итак…
Семья
В семье священника Михаила Васильевича Васнецова было шестеро сыновей. Николай (1845 г.р.), Виктор (1848), Пётр (1852), Аполлинарий (1856), Аркадий (1858), Александр (1860). Старший Николай и младшенький Александр – всю жизнь посвятили учительскому труду.
Виктор
"...Первые настоящие картины мы с Аполлинарием увидели в доме нашей бабушки, к которой наш отец возил "на поклон", чуть только приедем из семинарии... все под стеклом, в золотых рамах, висели чинно в несколько рядов… заполняя стены гостиной… Гордились талантом бабушки. Отец их тоже хвалил", – вспоминал Виктор Михайлович. Он неизменно привлекал внимание многих выдающихся русских людей: художников, музыкантов, писателей, творцов. Вызывали толки не только его произведения, но и он сам, его персона, характер, неординарный масштаб личности.
1884. Журнал "Осколки" (ред. Н. Лейкин), фельетон "Осколки Московской жизни" некоего Антоши Чехонте о картинах В. Васнецова "Алёнушка" и "Три царевны":
"Я пугаю своих детей художником Васнецовым… Этого художника я отродясь не видел. (…) Они (картины, – авт.) мутны, зелены, больничны и панихидны. А его картина, которую он готовит для нашего Исторического музея, до того ужасна, что в могилах ворочаются кости всех живших от начала века до сегодня, и волосы седеют даже на половых щётках"…
Совсем скоро 25-летний насмешник близко и надолго сойдётся со всеми, над кем потешался в своих фельетонах – Чехов рос стремительно: подружится с А. Дуровым, В. Немировичем-Данченко, с певцами мамонтовской оперы ("унеси ты моё горе!" – называл он их, вместе с Шаляпиным заодно) и, конечно, с 35-летним Васнецовым.
Вернувшись из Ялты, из милого Мелихова он писал Гославскому о его пьесе, в 1899: "Любовь у Вас в пьесе недостаточно интимна… у художников нет вдохновения… за их спинами не чувствуется ни русская природа, ни русское искусство с Толстым и Васнецовым". – Вот уже в какой ряд поставлен Васнецов! – восхищённо восклицаю я.
"Любовь, которая собирает…"
В 1890-м В. Васнецов рассказывал о происхождении своей фамилии писателю В. Л. Кингу (Дедлову), одному из немногих тогда, кто сразу и безоговорочно оценил гениальность росписей (многими не понятых и не принятых) Владимирского собора в Киеве, где трудился в то время художник:
"Происхождение моей фамилии совершенно русское, как и я сам. Жил-был в старые годы в нашей стороне Василий – по обычному сокращению Вася. Дети его и вообще домочадцы и родичи прозывались – по обычаю же – Васины. Главный в роде стал называться Васин. А его домочадцы и родичи звались Васинцы... Следующие поколения уже начали называться Васинецовы – фонетически правильно произнести, выбросив "и" – Васнецовы. Вот Вам и Ваш всегда преданный Васнецов". – Не исключено, что наиболее вероятное происхождение фамилии Васнецовых объясняется новгородским собственным именем "Васенец", и осталась оно от пришлых новгородских разбойников-ушкуйцев, что "пограбиша Вятку" в 1374-м.
Кстати, Кинг чуть ли не первым стал отзываться восторженно о Чехове, чувствуя его неоспоримую мощь: "Чехов – крупное явление в русской беллетристике и вполне достоин внимания наших аристархов", – пишет он в весьма читаемом журнале "Книжки Недели", в 1891. В знак дружбы Виктор Михайлович оформил книгу Дедлова "Варвар, эллин и еврей" – "…Издателю виньетка очень понравилась, публике тоже, наверное, понравится", – с благодарностью откликнулся Кинг в письме В.М., в 1895-м. Люди одной творческой среды, большие интеллектуалы, они быстро сдружились, сходились, забывая прошлые, может, и вполне неоправданные упрёки: В. Васнецов, Чехов, Дедлов-Кинг, В. Тихонов (издатель "Севера"), Левитан, Н. Кузнецов, П. И. Чайковский, А. Плещеев, А. Суворин и многие-многие другие; создавая конгломераты, кружки, роящиеся вокруг одного, двух, трёх несомненных талантов, гениев, впитывая и потом распространяя, по-гоголевски, "запах, цвет земли, времени, народа" вдаль, вширь, в российскую глубинку, глубину. Правда, гоголевская эта фраза писана о Пушкине – но ведь и гений Васнецова сопоставим с пушкинским – словно ярчайшее обрамление потаённого духа слова художественной явью, каково шедевральное обрамление пушкинской "Песни о вещем Олеге" васнецовскими орнаментами в стиле древнерусских иллюминированных рукописных книг.
"Я и академик Кондаков ставим в пользу пушкинской школы "Келью в Чудовом монастыре" из "Бориса Годунова"… Это не всё. Опять просьбы, просьбы, просьбы. Если продаются фотографии или вообще снимки с последних картин Васнецова, то велите выслать мне их наложен. платежом", – пишет из Ялты издателю и драматургу Суворину популярный вполне уже писатель Чехов, чьими книгами зачитывалась вся Россия и Европа конца 19 века.
1899. Петербург. Первая персональная выставка Виктора Михайловича Васнецова. О "снимках с последних картин" именно с питерской выставки просил Чехов Суворина.
"На выставке Васнецова Вы получите громадное наслаждение… Вы вздохнёте широко и свободно перед Богатырями, – живые! Их надо видеть. А какие Сирины! Какой Гамаюн! Кажется, что это существо какой-нибудь другой планеты, и делается жутко от этого волшебства художника" (Репин – Суворину, 7 фев. 1899).
"Сейчас вернулся с Передвижной выставки и хочу под первым впечатлением высказать тебе то, что чувствую. Твой "Царевич на волке" привёл меня в восторг, я всё кругом забыл, я ушёл в этот лес, я надышался этого воздуха, нанюхался этих цветов. Всё это моё, родное, хорошее! Я просто ожил!
Таково неотразимое действие истинного и искреннего творчества. Исполать тебе и великое спасибо! Пусть говорят, что в картине много недостатков, неверностей, я не буду спорить, но пусть кто-нибудь другой так просто и непосредственно повлияет на мою душу, как твоя картина. Вот где истинная поэзия! Молодец! Не знаю, когда мне доведётся пробраться в Киев, но думаю, что вырвусь как-нибудь скоро – очень хочется посмотреть твои работы в соборе" (С. И. Мамонтов – В. Васнецову. 1889).
И. И. Шишкин – В. Васнецову:
"Многоуважаемый и высокочтимый мой земляк Виктор Михайлович! Пришла счастливая мне мысль написать Вам несколько строк и тем самым выразить Вам своё удивление и восторг, который Вы вызываете Вашими произведениями и которыми Вы увековечили Ваше славное имя, – я горжусь вами как кровный русский великим художником и радуюсь за Ваше искусство как товарищ по искусству и, пожалуй, как земляк. Не примите это за лесть, избави Бог, – я говорю от честного сердца и по правде, как должно быть, – приятно вспомнить то время, когда мы прокладывали первые робкие шаги для передвижной выставки – и вот из этих робких, но твёрдо намеченных шагов выработался целый путь и славный путь, путь, которым смело можно гордиться, организация, смысл, цели и стремления Товарищества создали ему почётное место, если только не главное, в среде русского искусства" (1896).
Первую икону, писанную для подмосковной абрамцевской церкви в 1880-х, В.М. посвятил духовно близкому образу Сергия Радонежского: "Всё для любви, которая собирает", – завещано Сергием. Абрамцево стало началом большого пути – символом возрождения церковной живописи, восхождения до уровня, достойного прежних великих образцов монументально-декоративной росписи: будущие васнецовские храмовые росписи, легендарные орнаменты и мозаика – связующие звенья, роскошный синтез церковной архитектуры; предтеча, основание русского модерна.
"Мозаики должны исполняться по оригиналу... Исполнительные рисунки для производства работ должны быть (каждый) просмотрены мною и утверждены моей подписью", – скрупулёзно пишет он Ю. С. Мальцеву, получив от него заказ на украшение Георгиевской церкви в Гусь-Хрустальном, в 23-м году беззастенчиво обращённой в кинематограф, как и многие другие тогда.
"…Там светел свет Христов!"
В зал "запасников" Третьяковки, – на Лаврушинском, 10, – входишь с трепетом: здесь помещены эскизы росписей Киевского Владимирского собора, составляющие целую эпоху в русской иконописи: "Христос Вседержитель", "Крещение Руси", "Распятие". Первая мысль: неужели и это Васнецов? Такой знакомый "сказочник", летописатель, пейзажист, портретист, и вдруг – он же автор религиозных полотен. Да каких! Зовущих к истовой вере, глубоко эмоциональных, никого не оставляющих равнодушным!
Как же и когда написаны незабвенные полотна, волнующие и заставляющие сопереживать вот уже с лихвой век?
В 1884 году А. В. Прахов, историк искусства, археолог, председатель комиссии по внутренней отделке Владимирского собора в Киеве, предложил В. М. Васнецову расписать собор. Незадолго до того Прахов познакомился с росписями, сделанными художником в абрамцевской церкви, с выполненным Васнецовым фризом "Каменный век" – росписью для исторического музея, – восхищаясь ими, понял: именно Васнецов сможет справиться с отделкой Владимирского собора (архитекторы Беретти, Николаев и др.).
Над предложением Прахова Васнецов задумался, словно рыцарь на распутье. Ранее живопись его отвечала светским предписаниям: он автор жанровых картин "С квартиры на квартиру", "Книжная лавка", "Преферанс", "Военная телеграмма", автор исторических полотен "Витязь на распутье", "После побоища Игоря Святославовича с половцами", автор произведений на сказочные темы "Алёнушка", "Ковёр-самолёт"… С другой стороны, Виктор Михайлович – также и глубоко верующий сызмальства человек. В детстве любовался иконами в Рябовской церкви, видел и восхищался произведениями Феофана Грека, Дионисия (15 в.), Андрея Рублёва в московских соборах. Но во второй половине 19 века церковная живопись утратила своё значение. В 70-80 годах торжествовало искусство с его стремлением передать бытийную обыденность такой, какова она есть на самом деле. Надо ли возрождать древнейшее искусство? И если да, то как? Подражая Рублёву? Или византийским художникам? Или писать иконы по-своему, иначе?
Через два-три месяца, после серьёзных размышлений, Виктор Михайлович пишет А. В. Прахову: "Поразмысливши, хотя с некоторым страхом, я решаюсь принять на себя серьёзную задачу исполнить предлагаемый Вами труд". – По договору он должен был расписать стены главного алтаря лицевыми изображениями и орнаментом, написать шесть образов главного иконостаса и четырнадцать малых образов царских врат главного иконостаса. Работа планировалась на два года. Но она растянулась на десять лет.
По предложению Прахова, для подготовки к работе над росписями Васнецов в 1885 году едет в Италию, чтобы ознакомиться с монументальной живописью старых мастеров. Он любуется мозаикой и фресками венецианского собора Сан-Марко, готической архитектурой Дворца дожей, ранневизантийскими мозаиками Равенны, произведениями художников Возрождения. "До сих пор самое милое, самое поэтичное и доброе впечатление у меня осталось от Венеции, – пишет художник. – Это волшебное заснувшее царство… Впечатление от равеннских мозаик удивительное, точно восход видишь... Не видеть в оригиналах Микеланджело, Рафаэля, Тициана, Веронезе, Тинторетто, Рибейра, Веласкеса и др. – значит совсем не знать искусство – оно глубоко действует на душу и поучительно – я ужасно рад, что их увидел". "Я во время своего предкиевского путешествия в Италию всё искусство воспринимал через музыку. Весь итальянский Рафаэль мною воспринимался как музыка Моцарта, а Микеланджело, без сомнения, чистейшей воды Бетховен", – не переставал восхищаться В.М. поездкой.
Вернулся художник домой, полный замыслов. Нет, не возрождать старинное искусство иконописи, не подражать русским, византийским, западноевропейским художникам, а делать такие росписи, чтобы они привлекали зрителя человечностью образов, будили в нём чувство, веру, страсть: "Я крепко верю в силу своего дела, я верю, что нет на Руси для русского художника святее и плодотворнее дела – как украшение храма – это уже поистине и дело всенародное, и дело высочайшего искусства. Пусть моё исполнение будет несовершенно, даже плохо, но я знаю, что я прилагал все свои силы к делу плодотворному… Я не отвергал искусство вне церкви, – размышляет художник, – искусство должно служить всей жизни, всем лучшим сторонам человеческого духа, где оно может, – но в храме художник соприкасается с самой положительной стороной человеческого духа – с человеческим идеалом. Нужно заметить, что если человечество до сих пор сделало что-либо высокое в области искусства, то только на почве религиозных представлений".
В дневнике Васнецов записывает: "Разум не оправдывает только веру в Бога, но требует Бога".
В поисках путей нравственного самоусовершенствования личности он обращается к образу Христа, так как в нём религиозное сознание человека воплощает нравственно-этический идеал. Исключительно религия, по мнению художника, с её культом Христа, и никакая другая созданная человеком философия, может увлечь людей высокими нравственными принципами и привести мир ко всеобщей гармонии, создать царство справедливости и добра. "Если Христос Иисус только лучший, умнейший, возвышеннейший человек, то нравственное его учение теряет силу обязательности", – убеждён Васнецов. Нет, Иисус – также и высоконравственный человек! – делает он вывод.
И вот, дабы не восторжествовал в человеке дух зла, не разрушилась бы духовная заповедь Бога, художник и взялся за росписи Владимирского собора.
Работа в Киеве уже ждала его: недавно отстроенный храм светился белизной – стены, своды, колонны, арки. Около трёх тысяч квадратных метров должен расписать художник! Он начал с эскизов, набросков: появляются первые фигуры святых; художник ищет, переписывает, начинает заново – находит, тщательно подбирая, единство в росписях, старается, чтобы вся работа сконцентрировалась в неделимое целое, в устойчивый монолит из гигантского замысла и кропотливого исполнения. Трудится над картинами, где фигуры уже в полный рост. Около 400 эскизов виртуозно сваял В.М., волшебник кисти. Начинал в 9 часов утра, заканчивал в сумерки. Уставал, порой кружилась голова, но сразу привык "висеть" на лесах, под потолком храма: "Мне нужны саккосы митрополита Московского Алексея и Петра, которых я пишу на стене, а рисунка одежд до сих пор не могу достать... Мне нужно общий того и другого саккоса рисунки узоров, – просит он друга Василия Поленова 29 мая 1888 г. И далее сам указывает, где в Москве надо искать нужное ему: – Их можно найти на фронтоне Успенского собора и в Патриаршей ризнице".
Он написал 15 картин и 30 отдельных фигур для киевского собора. Трудно вообразить неохватную масштабность, вселенскость, как сказал бы Бердяев, выполненных работ Васнецова. В средней части храмов, в центральной абсиде (выступ в алтаре, под полусводом) – "Богоматерь с младенцем Иисусом" – непередаваемой красоты! – она, в развевающейся на небесном ветру тунике-покрывале, как на крыльях парит под куполом собора, и Вы тихо преклоняетесь долу в знак смирения и веры: "…что это за лик! В нём и простота, и ласка, и горе, и доброта, и покорность…" (С. Бартенев). – Образ Богоматери был замышлен ещё при строительстве абрамцевской церкви Спаса Нерукотворного (проект В. Поленов – В. Васнецов, при содействии С. И. Мамонтова. 1881-1882). Богоматерь с младенцем и сейчас украшает там церковный иконостас.
В куполе: "Апостолы" и "Святители русской и вселенской церкви" – 28 святых; "Преддверье рая" – более 10 филигранно выполненных образов; "Христос-Вседержитель", "Александр Невский", "Нестор – летописец", "Княгиня Ольга", "Борис и Глеб". "Вседержитель" и "Богоматерь" – в главном иконостасе… Орнаменты центральной части собора писались по его рисункам и при его участии художниками П. А. Сведомским и В. А. Котарбинским. Эскизы росписей в дальнейшем приобрёл для своей галереи П. М. Третьяков.
Полностью соглашаюсь со словами М. В. Нестерова: "То, что оставил нам Васнецов в наследство, не всякому удаётся оставить. Я верю, что Родина наша, беззаветно им любимая, ещё много раз помянет его добрым словом своим".
"Искусство есть откровение, – пишет С. Н. Булгаков, находясь под впечатлением от росписей Владимирского собора. – Оно сразу интуитивно делает понятным, приближает нам то, что мы постигаем в философии только длинным путём мышления".
Необъятность, "вселенскость" исполненных васнецовских замыслов невозможно передать одним лишь перечислением храмов и соборов, наряду с Владимирским, где работал мастер, – а ведь В.М. задействовал ещё и коллег, соратников, помощников, и много. Клубок творческих взаимоотношений превращал инициативы мастера-виртуоза в настоящее подвижничество, школу созидания: "…Ты огромное впечатление производишь на всю русскую школу" (И. Репин). Изготовлены сотни эскизов, сотрудничать пришлось с десятками архитекторов и художников, многие из них ныне, к сожалению, позабыты: Парланд, Нестеров, Рябушкин, В. Беляев, Н. Бруни, Н. Харламов, Н. Шаховский, Берингер и т.д. и т.п. Так, ещё не закончив эскизы для Владимирского собора, В.М. уже трудится над полотнами для храма Воскресения и церкви Христа Спасителя (Петербург); одновременно с последними создаёт цикл для Георгиевской церкви в Гусь-Хрустальном; параллельно ведётся разработка эскизов для русской церкви в немецком Дармштадте; один за другим исполняются заказы для собора А. Невского в Варшаве.
Писал образа для иконостаса, храма Александра Невского в Софии (1904 –1913), заложенного в 1882 г. в память освобождения Болгарии от турецкого ига. В 1900 – 1901 исполнил проекты фасада здания Третьяковской галереи и ряда других зданий в Москве. А ещё частные заказы: такие как икона "Распятие" – для императорской яхты "Штандарт"; икона "Божьей Матери" – в Англию; Спасы "Скорбящий" и "Нерукотворный" – для членов царской фамилии и др.
Более сорока различных художественных выставок: Париж, Лондон, Рим, Стокгольм, Петербург, Москва; в 1924-1925 гг. – Нью-Йорк и Чикаго. Кроме того, в московских музеях, залах Академии художеств в Петербурге прошли семь его персональных выставок, очень разных по назначении и названию – от своеобразных отчётов об определённом времени творчества до тематических. В 1903 г. в Петербурге экспонируются эскизы мозаик храма Воскресения Христова "на крови"; 1904 – в Историческом музее – картина "Страшный суд"; 1905 – выставка религиозной живописи в Петербурге; 1910 – религиозных картин в Историческом музее; в 1911 –1912 иконами из своего собрания (44 иконы) участвовал в выставке иконописи и художественной старины при Первом Всероссийском съезде художников в Петербурге, и т.д. и т.п.
Действительный член Императорской Академии Художеств, Почётный член Рейнской Академии живописи, Почётный член Московской духовной Академии, Почётный член Киевского общества древностей, профессор живописи, действительный член Музея изящных искусств в Москве, Почётный член Строгановского училища, действительный член Исторического музея, Почётный член "Общества им. А. И. Куинджи", член Союза художников России, награждён орденом "почётного легиона" (Франция) "за заслуги на поприще человеческой мысли и деятельности". Имел большую дружную семью – у Виктора Михайловича и Александры Владимировны было пятеро детей.
История многих монументальных работ В. Васнецова трагична. Через несколько лет после революции, в 1923 г., художник Михаил Нестеров сообщал об участи церкви в Гусь-Хрустальном: "Храм обращён в кинематограф, а картины (росписи) после разных мытарств оказались во Владимире, где их видели сейчас – "Страшный суд" – накатанным на большую жердь, разорванным более чем на аршин (более 70 см) внизу и наскоро зашитым бечёвкой (до того он был сложен в несколько раз и на сгибах потёрся)... Две другие картины без определённого назначения валяются в другом соборе. Сырость делает своё дело. В общем, не знают, что с этим имуществом в настоящее время делать..."
Разрушены храмы Александра Невского в Варшаве, "Спас на водах" в Петербурге, исчезли многие иконы, предназначенные для членов царской семьи и императорской яхты "Штандарт", и другие, написанные Васнецовым по заказам частных лиц в России и Англии. Не каждый из нас может увидеть его работы в Софии и Дармштадте. Но в Петербурге нынче такая возможность есть. Сохранились шесть уникальных мозаик в Храме Воскресения – "Спасе-на-крови", – построенном на месте убиения императора Александра II, 1 марта 1881.
Можно подумать, что умопомрачительная известность и ослепительный блеск творчества братьев-художников Виктора и Аполлинария оставила в тени деятельность остальных "вятских" Васнецовых – Николая, Аркадия, Александра, – но сие не так. Их роль в развитии культуры именно вятского края была очень и очень значительной, яркой. Они внесли огромный вклад в развитие родной земли, плотью и кровью, добрыми делами и добрым словом показали – братья-"вятичи" явились в свет не сколько честными исполнителями обязанностей земских учителей, сколько людьми необычайно одарёнными, творчески реализующими свои способности на благо простого народа. Среди народа, в гуще его они и жили, воспитывали деток, вкладывая в потомство лучшие душевные начала.
Род Васнецовых необычайно плодовит, даровит, богат на гениальных, одарённых людей. Потомки Васнецовых – знаменитые русские, советские художники, обладатели самых высоких наград своего времени: нар. худ. СССР А. В. Васнецов, нар. худ. РСФСР Ю. А. Васнецов, скульптор Л. А. Васнецова, ленинградский худ. Л. А. Васнецова и многие-многие др.
0
0
0
0
0
0
Комментарии 0