В Третьяковке открылась выставка работ самого популярного русского американца

Работы Николая Фешина (1881–1955) представлены во многих зарубежных собраниях, и этим он может сравниться с такими мастерами, как Кандинский или Малевич. Правда, сегодня крупнейшие коллекции мира не особенно стремятся приобрести что-нибудь из его наследия. Зато современники охотно покупали Фешина, модного портретиста межвоенной поры. Он и сегодня радует аукционы: не так давно его "Маленький ковбой" ушел за £6,9 млн. Но писать по заказу и заниматься искусством — две разные истории.

В Третьяковке выставили его портреты режиссера Николая Евреинова и художника Давида Бурлюка. Импрессионистичная, свободная, в чем-то даже небрежная манера письма выглядит достойно и сегодня. Евреинов — интеллектуал, Бурдюк — скорее герой варьете... Такие работы не стыдно повесить в гостиной или отдать в специализированные собрания. В театральном музее, например, портреты балерины Веры Фокиной и того же Евреинова смотрелись бы на месте.

Фешинская выставка в Лаврушинском переулке — не первая в этом сезоне. В других версиях ее показывали в Русском музее в Петербурге и в Художественной галерее Казани (в ГМИИ Татарстана больше всего Фешина, около 180 полотен, рисунков и скульптур). Московскую экспозицию дополнили новые экспонаты. Впервые за десятилетия выставлен, например, "Портрет гравера У.Дж. Уоттса" (1924) из частной коллекции. Можно считать, что американская слава художника началась с этой картины, отмеченной призом Томаса Р. Проктора на выставке в Национальной академии дизайна в 1924 году. Или славу породил портрет звезды немого кино Лиллиан Гиш, обеспечивший состоятельных заказчиков?

В карьере Фешин сделал ставку на портрет. Из-за верности этому жанру он был готов подставить по удар — так и произошло — отношения с Репиным (тот, впрочем, тоже ученика не особенно любил и не очень высоко ценил его профессионализм). Здесь случались очевидные удачи, как портрет художника Виталия Тихова (1876–1939) из Русского музея, также показываемый в Инженерном корпусе: нервный, эмоциональный, с заостренным взглядом — даже и не скажешь, что Тихов был сперва салонным авторитетом, а затем певцом стахановок завода имени ОГПУ.

Репин был прав: Фешин обещал больше, чем сделал. Выставленные в Инженерном корпусе натюрморты и ню 1910-х годов (последним уделена целая стена в первом зале) показывают, мастером каких масштабов он мог бы стать, если бы не стремление видеть в искусстве лишь источник заработка, а возможность путешествий по невидимым пространствам.

Эпоха ломала хребет и не таким, как он. Фешин, впрочем, не особенно сопротивлялся. Кураторы выставили портрет Ленина его кисти, датированный 1918 годом и хранящийся в Казани. Председателя Совнаркома художник живьем никогда не видел, рисовал по фотографии. Получилось — как часто у Фешина: по-светски холодновато и нейтрально. Лидера революции привычнее видеть застывшим монументом, но миф о вожде еще не сформировался, каноны отсутствовали. Дерзостью такой портрет не выглядел.
Фешин был аполитичен, лучшие его работы связаны с этнографией — сперва чувашей и марийцев (вызывающая наибольший интерес часть выставки), затем индейцев и латиноамериканцев.

Поселившись в Таосе в штате Нью-Мехико, Фешин попал в интернациональную среду художников, мечтавших об эскапизме ради служения искусству. Своей цели они добились, но дорогой ценой: почти никто из них не вызывает сегодня интерес у историков искусства.
Фотографии дома в Таосе, который Фешин строил много лет, украшают последний зал московской выставки. В доме он пожить не успел, отдав его при разводе жене. Расставание оказалось драмой, но даже она не смогла повлиять на его отношение к искусству. Ведь художники-революционеры, как Сезанн или Кандинский, рождаются в результате не внешней, но внутренней биографии, тонкие материи здесь важнее фактов. В случае же Фешина виртуозная техника победила в художнике мыслителя. Результат налицо.