"Я не люблю рисовать развороченные животы": Никас Сафронов о своих работах

В краевой столице открылась выставка знаменитого Никаса Сафронова, экспозиция работ которого представлена в музее "Город". Рассказать о том, чем мастер готов удивить барнаульцев, какое место занимает художник в современном мире и стоит ли им вообще становиться, живописец пришел на программу "Тема дня" радиостанции "Эхо Москвы в Барнауле". Если вы пропустили этот эфир, читайте подробное интервью с гостем на нашем сайте.

- Расскажите, какие работы вошли в экспозицию выставки.

- В Барнаул я привез 124 работы. Зал в музее "Город" какой-то особенный, и он позволяет разместить такое количество картин. Это не первый мой визит в Барнаул, у меня здесь проходила выставка 5 лет назад, и все представленные работы новые, они взяты из моей коллекции, моих студий. Здесь есть портреты, картины из известной серии "Люди-животные", на которых братья наши меньшие стали какими-то умными, тонкими, похожими на людей. Кроме того, здесь представлены символизм и дрим-вижн. Последнее направление придумал я. Работы, написанные в данном стиле, любят в Европе, они нравятся тем, кто искушен в живописи и искусстве Японии.

- А над какими проектами вы сейчас работаете?

- Я был в Бахрейне по приглашению короля. Ему захотелось, чтобы я написал это место в стиле дрим-вижн, и королевский музей приобрел две работы за серьезную сумму. Часть денег мы уже потратили на благотворительность. Сейчас я закончил большой портрет короля Бахрейна на коне, он мне даже предложил быть королевским художником и открыть там галерею. Я думаю согласиться, так как в России сейчас тяжело зарабатывать. Раньше я считал, что лучше рубль у себя, чем за границей два, но, к сожалению, и рубль не удается получить, поэтому работать на Западе стало просто необходимо. А вообще, если у человека появился рубль, лучше его потратить на искусство. Когда художник состоялся и заставил говорить о себе при жизни, то он будет актуален и после того, как его не станет.

- Почему в качестве площадки для выставки вы выбрали зал музея "Город"?

- Была у меня выставка на Красной площади, и я пожалел, что там ее провел - это был сложный зал. Но тогда я рассуждал так: я родился в бараке в Ульяновске, а тут музей Ленина. Но эта мистика не подошла, а здесь, в Барнауле, очень удачный музей, хороший зал, и все наши условия поддержали.

- Расскажите о том, как складывается ваша работа.

- У меня очень много работы и три небольшие мастерские - я привык к небольшому пространству, жил в коммуналке, работал на кухне, ночью писал, а утром все убирал. В одной я пишу портреты, в другой - символизм, в третьей – как раз дрим-вижн, отсылающий к стилю импрессионистов. Все это дает мне возможность больше работать, чувствовать себя в тонусе. Меняя техники, я обновляюсь и не скучаю.

- Ваше творчество живописью не ограничивается. Расскажите о других проектах.

- Я пробовал себя в театре, работал и как бутафор, и как художник-постановщик, сделал в театре Джигарханяна спектакль "Пигмалион" очень успешный, снимался в кино, но только тогда, когда я играл самого себя, художника. Это полезно для популяризации творчества. Меня часто зовут играть и сниматься, но я отказываюсь, у меня память не такая, как у актеров. У меня есть друг Гафт (артист Валентин Гафт - прим. ред.). Иногда мы общаемся с ним, и он начинает со мной резко диалог вести. Оказывается, он репетирует диалог.

У нас, художников, другая история: мы делаем эскизы, наброски. Есть у меня шкаф в голове, там я сохраняю свои впечатления, сны, поездки. Я состоялся как художник, когда учился на 4 курсе и хорошо уже рисовал, но не чувствовал себя на своем месте. Я видел себя летчиком, пиратом – кем угодно. Однажды увидел себя во сне, как я гуляю по галерее среди своих работ, которые я еще не написал, и со мной какой-то дед, он все время поправляет меня. Я в какой-то момент оборачиваюсь, а его нет. Я поднимаю голову, а это сам Леонардо. Я кричу ему: "Куда ты?", а он бросает мне шар. Я проснулся и осознал, что я художник.

- А нужно ли художнику профессиональное образование?

- Желательно его получить. Есть самородки, но это редкая история и при жизни обычно непризнанная. А так образование дает возможность переосмыслить. Как заниматься математикой, физикой или архитектурой, если ты не знаешь азов? Образование помогает, дает тебе базу, правда, минус в том, что иногда люди не могут от этого освободиться. Был такой мастер Моисеенко, он преподавал в Репинке, и все студенты работали так же, как он, у Глазунова так же, у китайцев, и редкий случай, когда кто-то выделяется из массы. Это, с одной стороны, хорошо, что нация образованная, но когда все одинаковые - это скучно. Я все время искал и пытался отойти от этого, поэтому я работаю в нескольких жанрах, в основном это символизм и дрим-вижн, а портрет - это для меня заработок.

-У вас выставки проходят в разных странах. Приходится ли в выборе работ подстраиваться под местные ожидания?

- Да. Я сейчас делаю работы для Баку и Казани, где у меня будут выставки. И я убедился, что они тематически хотят только свое. Напишешь ты Восток - Арабские Эмираты, Дубай, а они это не примут, мечети они хотят только свои. Нарисовал я девушку в сиреневой одежде, а у них так девушки не ходят, они носят черное, и эту работу на выставку не взяли. Сейчас я уже это понимаю и делаю бакинские темы. Чем это удобно - они эти картины покупают для своих музеев.

- А как молодому художнику стать известным?

- Для начала надо понять, нужно ли вообще быть художником, это сложная работа. Я был в Греции, у меня заказали два портрета отца Ефрема, а он заболел. Меня спросили, буду ли я ждать, я согласился. Но по правилам монастыря я стоял службы с восьми вечера до двух ночи, ночевал в холодной келье, вставал в пять утра, снова шел на службу, которая шла с шести до одиннадцати, а после отправлялся убирать территорию, выращивать фрукты. Эта работа, как и любая, требует выполнения стахановских норм: поездки, общение, выставки - на все это нужно время и относиться ко всему нужно с колоссальным вниманием. Для меня есть три основы в работе: обязательность, профессионализм и духовность. Я не люблю рисовать развороченные животы и передаю все через метафору.

В Москве, по статистике, 275 тыс. художников. Чтобы состояться в этом деле, нужно много трудиться и самосовершенствоваться. Знаете, в детстве читал кодекс самурая, тогда не понимал смысл написанной там фразы "Если мучаешься выбором между жизнью и смертью — умри". Так вот, я не мучаюсь, я четко сделал свой выбор. Конечно, это вызывает и зависть, и неприятие, стараются тебя обидеть, при том что сами могут ничего не делать.

Я вот не спал сегодня вторые сутки, но я приехал, чтобы выступить на "Эхо Москвы".

- В СССР искусствоведы продвигали наших художников, так как на Западе за искусство готовы платить, но все это было весьма непросто. Сейчас так же сложно стать востребованным на Западе?

- Вы знаете, сейчас легче, но ты там никому не нужен. Вот если вспомнить эту "Тракторную выставку", там больше половины были дилетантами и бездарностями, но так как для Запада это было политически важно, они их поддержали. Сегодня происходит что-то похожее. Если ты снимаешь фильм, где ругаешь свою страну или кричишь в храме, тебя будут на Западе прославлять, покажут везде, дадут денег. Кто-то этим пользуется. Это все политика.

Есть гениальный поэт Евтушенко, но он влез в политику. Его любили у нас, а на Западе не принимали. Зато принимали человека, который сидел в сумасшедшем доме, - Бродского. Он, может, тоже сильный поэт, но с Евтушенко не сравнится.

Художник должен быть независимым, но с гражданской позицией, патриотом, но не угождать, не искать себе чинов, а работать для народа.