Прохоров: «Труднее всего договариваться с Жириновским и Удальцовым»

Анастасия Кашеварова: На пресс-конференции 20 декабря президент сказал, что если бы он хотел быть авторитарным, то поменял бы Конституцию, отменил бы ограничение на количество президентских сроков и легко провел бы решение через парламент. Как вам это понравилось?

Михаил Прохоров: Для меня это показатель того, что наша политическая система уязвима и критически зависит от доброй воли одного человека. У общества нет второго ключа, защищающего от авторитарности. Дума на этой неделе окончательно расписалась в своей неспособности выполнять эту роль. 

АК: Вы имеете в виду принятие "закона Димы Яковлева"? 

МП: Мне кажется абсолютно неприемлемым, когда неправильное действие рождает ответную глупость. Стыдно, что мы сами не можем обеспечить детям достойную жизнь в наших российских семьях. Но если уж такая ситуация временно есть, то мы должны радоваться, что у кого-то из них есть возможность попасть в хорошую семью, пусть даже за границей, это большое благо для усыновленного ребенка.

В последнее время под видом защиты детей принимаются политические решения, например вводится цензура в средствах массовой информации. Мы все это уже проходили, тоталитарный режим постоянно показывал народу картинки из серии "Сталин и дети".

Но теперь мы живем в свободной стране, где есть гражданские права, и я буду делать все, чтобы эти права были защищены, а проблемы в обществе решались нормальными способами.

АК: Ваша партия будет предлагать какие-то меры, чтобы защитить семью, детей? 

МП: Семья является основной ячейкой общества. Вся социальная политика должна быть направлена на ее защиту. Мы в федеральном гражданском комитете обсуждали новую социальную доктрину. Мы, например, считаем неправильным, что пенсионная реформа — важнейший фактор мотивации работы человека — обсуждается в отрыве от Трудового кодекса и социального страхования. Весь этот блок нужно обсуждать вместе, он решает несколько задач. Во-первых, это уровень социальных гарантий, важно, чтобы мы могли бороться с бедностью всем государством. Во-вторых, это мотивация, сейчас у работника ее нет. Если квалифицированный рабочий зарабатывает больше денег, а неквалифицированный меньше, то пенсия у них одинаковая. Это несправедливо.

Владимир Гусев: У вас есть при партии "Школа гражданских лидеров". А вы сами как учились политике?

МП: Логика бизнеса и логика политики часто бывают противоположные. Мне в жизни повезло. Когда я был гендиректором "Норильского никеля", я не только производил металлы и отвечал за себестоимость продукции и зарплаты. Приходилось заниматься буквально всем. Практически это отдельная страна со своими законами, поэтому ежедневно вставали такие проблемы, как социальная корзина, проблемы ЖКХ. Это была, конечно, не чистая политика, но это был важный момент на пути перехода из бизнеса в политику. И не случайно, что после этого опыта у меня возникло в начале 2011 года желание попробовать себя в политической деятельности.      

ВГ: По бизнесу вы не скучаете? Так ли нужно было выходить из него полностью?

МП: Основная проблема в нашей стране — отделить работу чиновника от бизнеса. К сожалению, многие чиновники являются бизнесменами. Я не могу это совмещать, я привык все показывать личным примером. Если у тебя есть своя бизнес-империя, ты, придя в политику, не должен заниматься бизнесом. Иначе происходит конфликт интересов.

Поэтому я подписал договоры, по которым полностью передал управление бизнесом моим партнерам по группе ОНЭКСИМ во главе с Дмитрием Разумовым. Эта часть моей жизни прошла. 

АК: Вы сильный финансист, экономист, управленец, но как политик пока не показали себя. Не опасаетесь, что в политике так успешно не выйдет? 

МП: Вопрос в том, умеешь ты развиваться или нет. Если я почувствую, что таланта политика у меня нет, я честно об этом скажу. Я дал себе стандартный период, 6–7 лет. До 8 лет — это тот цикл, в течение которого всё точно можно понять. Главное — не врать себе. 

АК: А к чьему-то мнению вы прислушиваетесь, кто для вас авторитет? 

МП: В жизни я решения принимаю всегда сам. Но есть люди, которых обязательно надо слышать, иначе "забронзовеешь". Есть ряд экспертов, к которым я прислушиваюсь, это не только сестра. Если к себе критично относишься, ты слышишь других. Как только ты считаешь, что все делаешь правильно, начинается твой регресс. 

АК: После подведения итогов президентских выборов вы сперва сказали, что не верите в то, что Путин выиграл, потом резко изменили свою точку зрения.

МП: Я такого никогда не говорил. Я говорил, что по всем фактам, которые наши наблюдатели собрали, я сделаю все возможное, чтобы доказать конкретные нарушения. Многие наши наблюдатели пострадали физически. И для меня вопросом чести было довести эти дела до конца. Конечно, с нашей системой судиться сложно. И даже те нарушения, которые были судом признаны, не привели к отмене итогов выборов на этих участках.

Но это важный воспитательный момент, потому что это не последние выборы. Теперь тому руководителю УИК, по которой мы судились, будет крайне тяжело заниматься тем же самым.

АК: Какие у вас отношения с Кремлем, вы консультируетесь?

МП: Мы строим партию, основанную на человеческих ценностях. Человек в центре всего. Идеология уходит на второй план. Поэтому мы не отказываемся от контактов ни с одной политической силой. Я считаю нормальным, что партии общаются друг с другом, вырабатывают общую повестку. То же и с Кремлем, правительством или Советом Федерации. Кремль — это большое количество людей с разными взглядами. 

ВГ: А с оппозицией поддерживаете контакты?

МП: Несомненно. Там есть люди, с которыми мне сложно договариваться. К примеру, Сергей Удальцов. При всем моем уважении к его мужеству мы с ним диаметрально расходимся во взглядах. Он является противником частной собственности, а я считаю, что личная частная собственность — это основа нашего государства. И личная собственность должна быть выше государственной собственности.

АК: А Навальный, с ним можно договориться?

МП: Меня смущают его националистические взгляды и высказывания. С кем мы точно не будем договариваться, так это с националистами.

С некоторыми партиями, впрочем, тоже сложно договориться. Например, с Владимиром Жириновским, который, будучи культурным и очень образованным, талантливым человеком, выбрал себе роль символа национального невежества. Я пока не понимаю, как с ним можно координироваться.

ВГ: Вы в программе партии критикуете действующую власть. Вам не намекали "сверху", что нужно быть лояльнее?

МП: Люди часто не прислушиваются к критике потому, что форма выбрана неудачно. Мы не просто критикуем, а предлагаем обратить внимание на возможность решения вопроса. Когда ты предлагаешь свое решение и делаешь это грамотно и на понятном языке, то тебя слышат. Поэтому мы не оппозиция, а альтернатива.  

Мы делаем партию определенных ценностей. Наш избиратель — это горожанин, интеллигенция и люди дела в широком смысле этого слова. Я считаю, что в современном мире именно города определяют парадигму развития человечества.

АК: А как же села, деревни? О них вы забудете?

МП: Интеллигенция живет и в селах, сельский библиотекарь также наш избиратель. Интеллигенты являются проводниками современных тенденций, поэтому если такой библиотекарь или врач имеет определенную позицию, то через некоторое время все село приблизится к ней. Задача интеллигенции не только в том, чтобы формировать новые тренды развития, но и доводить их до наших граждан.

Это происходит не быстро, но интернет эти процессы ускоряет.

Наша задача в том, чтобы создать такой объем интеллекта в партии, чтобы могли донести до наших граждан меры решения каждой конкретной проблемы. По социальной доктрине мы уже провели заседание комитета. В пятницу у нас будет заседание, посвященное уменьшению внутренних границ. По всему миру границы стираются, идет свободный прилив капиталов, товаров и услуг, а у нас по-прежнему существуют полуфеодальные границы, которые реально тормозят развитие страны. Так что мы сейчас над этим тоже системно работаем, привлекаем экспертов.

АК: И как эксперты — помогают?

МП: У нас в стране есть огромное число блестящих экспертов. Но каждый эксперт — это человек со своей точкой зрения, который часто не может выйти за пределы своего видения. И часто между собой они не могут договориться. И наша задача в том, чтобы, увидев проблему, дать им техническое задание. За полгода мы хотим проработать все основные блоки вопросов. Социальную доктрину мы прошли, сформулировали техническое задание, и теперь по нему работают эксперты. То же происходит по религиозному кодексу. Я открыто говорю, что в школы не должны проникать никакие религиозные конфессии. Точно так же, как, например, директора школ не должны состоять ни в каких партиях.  

Светская площадка является гарантом того, что различные культуры, различные конфессии могут вести нормальный диалог. Сейчас у нас есть светская оппозиция в светском государстве. А если конфессии будут глубже заходить в светскую сферу, то возникнет религиозная оппозиция. И здесь договариваться будет крайне тяжело. Это может произойти на наших глазах через 10–15 лет. Кроме того, нужно определиться с порядком строительства религиозных  учреждений или статусом священников — они же никак не подпадают под Трудовой кодекс. На каком основании они пенсии будут получать? А бизнес в церкви — есть же огромные предприятия. А как на этот бизнес распространяется закон о банкротстве? Никак. И вот такой список вопросов мы при разработке религиозного кодекса составим.

ВГ: Что касается директоров школ — неужели так плохо, что они состоят в какой-либо партии? 

МП: Где происходят все нарушения на выборах? На участках. А участки находятся в школах. Хочешь верить в партию — никто же не мешает, но на жизнь школы это влиять не должно. Возможно, через 50 лет такой меры не потребуется. Но сейчас это необходимо.

АК: Кремль сейчас активно ищет общероссийскую ценность, идею. Вы знаете главную ценность страны?

МП: Ценность одна — это человек, гражданин. Я хочу дожить до того времени, когда большая часть граждан не будут знать, кто у нас премьер-министр. Во многих странах сейчас так и есть. Это не должно касаться людей, человек должен жить своими интересами, семьей, реализовывать себя как личность. А имена политиков он будет узнавать, если те совершили какие-то подвиги или, наоборот, сильно провинились. Это идеальное состояние общества. 

ВГ: У вас есть кандидат на грядущие выборы губернатора Московской области?

МП: Уверяю вас, это точно буду не я. Наметки у нас есть, но пока рано говорить, кого мы выдвинем. В 2014 году будут выборы в Мосгордуму. В них мы будем активно участвовать, тем более что на президентских выборах Москва меня поддержала. Не исключаю и свое участие в выборах мэра Москвы.

Вообще в следующем году "Гражданская платформа" впервые пойдет на выборы как партия. В этом году нас придержали в рамках попытки рейдерского захвата нашего имени. Я говорил единороссам — зачем вам это название? Это же для граждан, а вы подданные. Поэтому я им предложил название "Дворянское гнездо". Мне кажется, им гораздо больше подходит. Но не все поняли эту шутку.

Сейчас мы готовимся к выборам, занимаемся незаметной рутинной работой. Строим сеть, изучаем проблемы, делаем региональные программы.

Наш принцип таков: если у нас нет сильного кандидата и не сложилась команда, то в этих регионах мы не будем участвовать. Мы должны выступать только как сильная партия.

ВГ: Вы предлагали пост в теневом кабинете Алексею Кудрину, с которым у вас идет активное сотрудничество?

МП: Понятие "теневой кабинет" не совсем правильно трактовали. У нас сейчас есть руководители направлений, в задачи которых входит в том числе подбор кандидатур "теневых" министров.

Что касается Алексея Леонидовича, это масштабнейший человек, который сейчас занимается только профессиональной экспертной деятельностью. Мы по многим вопросам являемся с ним единомышленниками. Но он — самостоятельная фигура. Масштаб его таков, что решение, входить ему в состав какой-то организации или нет, только за ним самим.

Мы с ним ведем совместно Школу молодых политиков, второй пилот будет скоро запущен в Челябинске.

ВГ: В программе партии предлагается отказаться от национального деления России на регионы...

МП: Не совсем так. Я предлагаю национальные вопросы решать на надтерриториальном уровне. Министерство национальностей могло бы стать важнейшим органом.

Экономика — вещь суровая. Если у нас из 83 регионов 74 являются убыточными, то что-то не так "в консерватории". Это невозможно. Поэтому надо конституционным путем, через референдум провести эту идею. И убедить граждан, что самодостаточный регион — это гораздо лучше, чем дотационный регион, который стоит на коленях в Минфине и просит денег.

И города должны становиться самодостаточными. Объектами управления должны быть города — с точки зрения финансирования. У нас, если к власти приходит сильный мэр, власть просто может его отключить от денег. Это сейчас происходит в Ярославле. Это политическая борьба между губернатором и мэром. Такая борьба — это нормально. Но от нее должны выигрывать граждане.

Идея нового деления России кажется радикальной, но она никак не ущемляет национальных интересов. Если бы у нас было 10 больших самодостаточных регионов, то у нас было бы 10 мощных федеральных политиков (за каждого бы голосовала большая территория), а это сильно оживило бы политическую систему. А сейчас, когда распределяются деньги исходя из национальной территории, возникает этнократия, которая не дает пробиться гражданину нетитульной национальности. И когда начинаются коррупционные дела, разыгрывается национальная карта. Доступ к благам не должен быть связан с национальностью. Россию по такому принципу нарезал Сталин в 1929 году, мы просто забыли, как выглядит Россия. И сделал он это для укрепления слабого режима. В итоге пострадали люди всех национальностей. Зачем нам гетто, когда страна должна свободно развиваться.

ВГ: Что стало главным политическим событием 2012 года?

МП: Самым главным стало то, что люди стали интересоваться политикой. Они поняли, что политика касается всех сфер их жизни. У нас появилась политика, и этот тренд перебить невозможно. Будут появляться молодые яркие политики, и это очень здорово.

АК: Вы активно начали заниматься политикой. За какими СМИ вы следите? Кто лучше освещает повестку дня?

МП: Я стараюсь следить за всеми СМИ, конечно, есть несколько предпочтительных, в частности, среди них ваше издание — респектабельное, интересное.

ВГ: Как вы будете встречать Новый год?

МП: Как обычно — весело.

АК: А где?

МП: Чтобы не нарушать личную жизнь моих друзей, я об этом никогда не говорю. У меня непубличные друзья, и я не хочу портить им Новый год.

ВГ: Вы в Куршевель в этом году поедете?

МП: Пока не решил. Из интересных мест — я периодически на Ибицу езжу. Клевое место, отличный спорт, современная музыка и молодежная тусовка. Всем рекомендую. Особенно тем, кто интересуется современной музыкальной культурой, это место будет интересно — там происходит смешение различных стилей, образуются новые тренды в музыке.

АК: Будет ли Алла Пугачева участвовать в работе вашей партии?

МП: Когда мы говорим об Алле Борисовне, всегда лучше спросить ее саму. Это человек планетарного масштаба. Поэтому комментировать за нее было бы неправильно.

АК: Многих девушек беспокоит вопрос, когда же вы себе найдете избранницу.

МП: Так если я найду, я девушкам как политик буду неинтересен (смеется).

АК: Но должна же быть у серьезного политика семья, оплот...

МП: А я серьезный политик с потенциалом. А вообще политическая жизнь — ужас. Если бедную девушку заметят рядом со мной, ей жизни просто не дадут.