В Кузбассе спасли «цыганского пленника»

37-летний Александр Верходанов, сварщик – золотые руки, безотказный и сидевший без работы в родном селе под Курганом, приглянулся проезжавшему мимо табору.

Цыгане позвали Сашу с собой, на заработки, в далекий Красноярский край. Согласившись, он не ожидал, в какую кабалу попадет.

- Прибыли на место, цыгане забрали у меня документы и не отпускали, зарплату не платили, - через силу говорит Саша. – Из-за этого я, наконец, от них и ушел.

Какому ж мужику, тем более – русскому, лобастому, рыжему и работящему, - легко признавать то, что попал в переделку по глупости.

…Собравшись все-таки с духом и сбежав из табора, Саша пошел домой, из Красноярского края, пешком, не помня толком географии страны, петлянья сибирских рек и речушек, не веря в опасность таежной глухомани и в кулаки дорожных конкурентов – бомжей, плутая, голодая, падая летом в обмороки от жары и замерзая в минус пятьдесят - зимой. Его долгая дорога к родной избе растянулась на тысячу километров и на четыре трудных года. И должна была закончиться стопроцентно крестом на чужой, злой земле, но Сашу спасло настоящее чудо.

Как Саша стал пленником табора

В опустевшей родной деревне под Курганом, в серой степи, ровной, как перевернутое блюдце, в последние годы всю работу, как ветром выдуло. И приезд шумного, веселого, яркого цыганского табора, на автобусах, бывший шофер и сварщик Саша, скучавший без работы, посчитал за знак небес.

Цыганский транспорт встал в деревне из-за поломки, как вкопанный. Кинувшись искать по округе мастера, цыгане переполошили всех вокруг. Саша пришел к ним сам – из любопытства. Он цыганам с ремонтом помог.

- И цыгане уговорили поехать с ними, - вспоминает Саша.

Дружные, свободные от оков, легкие, как ветер, цыгане через пару часов после того, как Сашино село осталось далеко позади, попросили его передать паспорт начальству, на случай возможных проверок на дорогах.

Саша паспорт отдал, не подумав. И вспомнил о нем уже только в Красноярском крае, куда дошел – доехал, наконец, табор и  уже давно уставший от неожиданного кочевья и странствия Саша.

- Но настроение у меня тогда еще было приподнятым. Я рассчитывал на неплохой заработок в Сибири. Табор взял в сибирском поселке наряд на строительство дома. Работали все, и мужики - цыгане, и такие, как я, к ним приставшие по пути. Кормили в таборе сносно, крыша над головой была. Но пришло время первой зарплаты – мне ее не дали, второй зарплаты – не дали, я хотел уехать – паспорт мне не отдали, уговорили еще поработать, - объясняет Саша.

Через несколько месяцев он окончательно понял, что заработков ему не видать, а пахать за миску каши и хоть за какую-то, но настоящую денежку, можно все-таки и поближе к дому… Уйдя тайком среди ночи из табора и прячась, Саша думал под низким в Сибири ковшом Большой медведицы - о бабушке Насте. Случись с ним что, тяжелее всего переживет это горе бабушка, растившая его с детства.

Сбежав от цыган, пленник прошел пешком пол – Сибири и выжил чудом

О том, как именно он за несколько лет прошел пол – Сибири и давно износил не только старые ботинки, но и ноги, Саша не помнит.

Его в горячечном бреду нашли на кемеровской стройке пришедшие на смену строители.

Худой бомж, пролезший на стройку и скрючившись у ледяной стены, защищающей только от ветра, был в беспамятстве.

Строители могли бы вышвырнуть его вон, но пожалели и вызвали "скорую помощь".

И врачи 11-й горбольницы Кемерова с трудом, но выходили Сашу.

- Всю ночь со мной возились доктора, они вытащили меня с того света, я умирал от пневмонии, не мог дышать. Спасибо им. Я отключался, меня возвращали, опять отключался, опять возвращали, - рассказывает Саша.

Когда ему стало чуть легче, но кто он, откуда, где его дом, Саша не говорил и вспомнить не мог, социальные работники больницы пошли на хитрость. Они, зная, что человек, просыпаясь, еще в полусне, может автоматически назвать себя или написать свое имя, точно так же поступили и с Сашей, подложили ему лист бумаги, попросив написать имя, фамилию, контактный телефон.

Сработало! Саша написал свое имя и телефон дяди.

Социальные работники дозвонились – им сказали по ту сторону трубки, что дядя уже два года как умер. Но дали телефон мамы Саши!

- Низкий поклон этой больнице, спасшей Сашу! Мы пять лет ничего о нем не знали. А как объявился – мы все радехоньки были, - плачет в трубку бабушка – Анастасия Степановна Снегирева, забравшая Сашу к себе. – У него и сейчас – плохо с руками, ногами, лечимся, все его ноженьки эта дорога забрала…

Самое страшное, что хранит измученная память Саши о побеге и дороге домой, это не мороз и голод, а… зверство молодых бомжей. Он рассказывал в больнице о том, что стало много беспризорной шпаны, которая сбивается в стаи, и всех забредших в их владения прихожих бомжей и странников типа Саши избивает до смерти. Эти стаи и были главным препятствием на дороге.

А самое доброе, что обрадовало Сашу, вернувшегося из своего нечаянного приключения больным, но живым, это весть о том, что он стал дедом. Два года назад родился внук Андрюшенька. Агуканье внука, слезы матери и зов бабушкиного сердца и были для голодного Саши, не раз избитого, замерзшего, до смерти уставшего, но упрямо искавшего из бескрайней Сибири дорогу домой – его главным ориентиром.