Регина Спектор: «Не доверяю тем, кто с презрением смотрит на чужое искусство»
16 июля 2012, 12:17, ИА Амител
— Насколько
ваша внутренняя "русскость" помогает вам или, наоборот, отягощает вашу
творческую жизнь, которая прежде всего англоязычна?
—
Мне кажется, что помогает, конечно. Ведь чем больше разных влияний, тем
лучше — для творческой работы прежде всего. Я благодарна судьбе за то,
что у меня осталась память о времени, когда я жила в России, за то, что я
могу читать русские книги без перевода, за то, что слушала песни
бардов, Окуджаву, Высоцкого. Я время от времени стараюсь рассказать об
этом моим американским друзьям, но это очень трудно — нет прямых
аналогов, есть своя очень важная музыка. Даже Боб Дилан — это очень
американское явление. Иногда мне интересно, как американцы читают Ильфа и
Петрова в переводе — а они читают, я сама видела.
— Там, наверное, сносок объясняющих на каждой странице по десятку.
— Да, вот как объяснить термин "рыба второй свежести"? Не могу себе представить.
— В
отечественной культуре между рок-музыкантами и бардами всегда проходила
незримая граница. Бардам было все равно, а рокеры наблюдали за ними с
некоторым презрением.
— Я не очень доверяю тем, кто
окружает себя какой-то одной атмосферой, а тем более тем, кто смотрит с
презрением на чужое искусство. Многие артисты, писатели, художники,
которых я люблю, имеют абсолютно открытое восприятие мира, они могут
любить Шолом-Алейхема и Эминема в одно и то же время, и это гармоничные
творческие люди. Еще очень важно не отрицать свои корни. Понимать,
откуда ты пришел и быть открытым к другим культурам. Мои корни — в
классической музыке, в песнях бардов и в "Битлз": это все было со мной
еще в России. В Бронксе в мою жизнь вошла латинская музыка — не то чтобы
я ее слушала специально, просто вокруг жили испаноговорящие люд, и
музыка эта звучала из окон, была частью атмосферы. Это было как воздух,
оставалось только впитывать его и думать, что ты возьмешь из него в свою
музыку. Смешно, когда люди строят границы: вот тут рок, там барды, и
туда нельзя. Это скорее относится к коммерческой стороне вопроса.
— То есть?
— Ну вот такой простой пример. Когда я приехала в Штаты, меня
поразило, что дети и родители здесь — два разных класса покупателей, и
всем полагается своя группа товаров. Более того, в рекламах по ТВ,
адресованных детям, отчетливо говорилось: "Твои родители не могут тебя
понять" или даже "Твоя старшая сестра никогда не поймет тебя". И чем
больше они налегают на такое деление, тем удачнее продают свои товары.
— Это называется "сегментация рынка".
—
Да! Именно так, я, к сожалению, не знаю русских экономических терминов.
Так что делить и завоевывать — это коммерческая история. Тем, кто
слушает рок, продают свои штаны, свои машины, свою обувь — такую, какую
поклонники рэпа никогда не купят. Это — бизнес, а творчество, наоборот,
должно быть открытым к любым влияниям.
— С позиции
успешного западного музыканта, можете ли вы сказать, что нужно русским
вашим коллегам для интеграции в мировой шоу-бизнес — и нужно ли? Ведь не
было ни одной успешной по-настоящему попытки, кроме дуэта "Тату".
—
Я, наверное, не самый правильный человек, чтобы давать такого рода
советы — меня не очень интересует такая... средняя полоса шоу-бизнеса,
потому что она на самом деле везде одинаковая. Ездишь по всему миру,
включаешь местные телеканалы, и понимаешь, что за исключением языка, на
котором поют, слышишь одно и то же. В Японии, Италии, Австралии... И вот
недавно в Лондоне у меня в номере было несколько русских телеканалов —
похоже, что в России сейчас тоже становится популярной музыка, похожая
на эту самую среднюю полосу. Такое ощущение, что все это конструируется
по какой-то одной формуле, где лишь заменяется язык один на другой. Я не
очень знакома с русской поп- и рок-музыкой, к сожалению; надеюсь, что
она не вся такая, как на тех каналах.
Комментарии 0