Бывший 1-й заместитель начальника ГУ ЦБ РФ по Алтайскому краю Л. Зайцева считает дело "О Березовой Роще" попыткой прокуратуры Алтайского края взять реванш за поражение в "Деле Аргунова".

Приговор по делу о хищении средств, выделенных для строительства санатория "Березовая роща" был вынесен в апреле прошлого года. По данным краевой прокуратуры, в течение пяти лет - с 1993 по 1998 годы осужденным по этому делу удалось похитить около 100 млн. неденоминированных рублей, которые выделило на строительство Главное управление Центробанка России. По уголовному делу, расследованному краевой прокуратурой, были привлечены бывший руководитель строительной организации "Гамма" Владимир Дружинин, а также три прораба "Гаммы" и главный инженер отдела капитального строительства Главного управления Центробанка по Алтайскому краю Николай Зазуваев. Они получили от 2,5 до 5,5 лет лишения свободы. Четверо были осуждены условно, и даже попали под амнистию. Также в прошлом году сообщалось, что главному фигуранту по этому делу - первому заместителю начальника ГУ ЦБ РФ по краю Людмиле Зайцевой удалось крыться.

У самой же Л. Зайцевой на этот счет другая точка зрения. Об этом она сообщила в письме, поступившем в адрес Алтайского краевого общественного комитета по защите прав и свобод человека:

"В течение многих лет я отработала в системе Государственного банка СССР. После учреждения на его базе Центрального банка России я продолжила работу в Главном управлении Банка России по Алтайскому краю в должности 1-го заместителя начальника Главного управления. В первой половине 90-х годов, влачивший жалкое существование санаторий-профилакторий "Березовая роща", по согласованию с крайкомом профсоюзов, председателем Алтайского краевого законодательного собрания Суриковым А.А. и главой администрации Алтайского края Коршуновым Л.А. был передан на баланс Центрального банка России, который проявил заинтересованность в создании сети лечебно-оздоровительных учреждений на территории Российской Федерации для своих служащих. В то время Банк России уже являлся согласно Федеральному Закону организацией не являющейся государственной и существовал на доходы, получаемые им в процессе своей деятельности. Не бюджет финансировал Центральный банк, а Центральный банк перечислял в бюджет значительную часть своей прибыли.

Примерно в середине 90-х годов я приняла решение построить коттедж. В то время строительством личных коттеджей занимались многие люди, занимавшие различное положение в обществе. Для строительства своего коттеджа я использовала свои денежные средства, полученные мною в виде заработной платы, в виде двух ссуд, полученных мною централизованно на строительство жилья, а также денежные доходы моего мужа. Этих средств вполне хватало для строительства. Т.к. у меня не было абсолютно никакого опыта и специальных знаний, необходимых для строительства, я вынуждена была обратиться за помощью к специалистам. Мне порекомендовали воспользоваться помощью и услугами начальника отдела снабжения строительной фирмы ЗАО "Гамма" Овчинниковой Е.Ю. Что я и сделала. Овчинникова занималась всеми вопросами, связанными со строительством коттеджа - приобретением строительных материалов, наймом рабочих, автотранспорта и т.п. Я ей передавала большие денежные суммы, согласно ее требованиям, а она потом отчитывалась передо мною соответствующими платежными документами. За оказание мне всех этих услуг я выплачивала Овчинниковой Е.Ю. денежное вознаграждение. Я ей доверяла полностью. Самой мне заниматься было просто некогда. Коттедж был построен, правда, не совсем с тем качеством, которое бы мне хотелось. Примерно в то же время, Банк России производил капитальную реконструкцию и строительство новых объектов в санатории - профилактории "Березовая роща". Генеральным подрядчиком этих работ была строительная фирма ЗАО "Гамма". Эта фирма действительно выполняла строительные и ремонтные работы качественно и в установленные договором сроки. Но строительство моего коттеджа и реконструкция санатория-профилактория "Березовая Роща" финансировались из разных источников. Строительство моего коттеджа финансировала я своими денежными средствами, а строительство и реконструкция санатория профилактория "Березовая Роща" финансировалось Банком России.

В 1999 году меня вызвал следователь Алтайской краевой прокуратуры Кругляков С.В. и начал допрашивать о реконструкции и ремонте санатория - профилактория "Березовой Роща". Его интересовали вопросы, связанные с выделением Банком России денежных средств на ремонт и реконструкцию санатория-профилактория "Березовая Роща" Затем он начал интересоваться на какие средства я построила коттедж. Чтобы облегчить ему работу, я 22 июня 1999 года выдала все платежные документы. Но потом я поняла, что эти документы ему не нужны. И что у него абсолютно другая цель - любым путем доказать, что в Главном управлении Банка России работают расхитители государственного имущества. Я также поняла, что он не остановится ни перед чем. Я сразу вспомнила своего бывшего, ныне покойного, начальника Главного управления Банка России по Алтайскому краю Аргунова А.Д., доведенного Алтайской прокуратурой до могилы. И я испугалась. Я перестал являться на вызовы следователя, и перестала ночевать дома. Я понимаю, что совершила ошибку, т.к. моя неявка позволила следствию сфабриковать уголовное дело против меня лично, главного инженера отдела капитального строительства ГУ ЦБ РФ по Алтайскому краю Разуваева Н.М. и директора ОАО "Гамма" Дружинина В.П. Но я боялась повторить судьбу Аргунова А.Д. Когда начался судебный процесс против них, я направила на имя Председателя Железнодорожного районного суда Перегудовой А.В. письмо, в котором написала, что ни с Разуваеым Н.М., ни с Дружининым В.П. я в сговор не вступала и хищений не совершала, и что все оправдательные документы находятся у следователя Круглякова С.В. Почему это письмо не было приобщено к уголовному делу и оглашено в суде я не знаю. Пусть это останется на совести Перегудовой А.В. и судьи Первухиной Н.В. Если бы в суде было оглашено мое письмо, то и Разуваев Н.М., и Дружинин В.П. были бы оправданы. Но очевидно такой поворот событий не входил в планы не только прокуратуры, но и суда.

Прокуратура время от времени давала информацию в СМИ, что я скрываюсь где -то за границей, то на Кипре, то еще где - нибудь. Но эта информация полностью не соответствует действительности. Задержали меня 2 ноября 2001 года на квартире моей старшей дочери. И поместили в СИЗО N 1 в камеру, где сидели цыганки, арестованные за сбыт наркотиков. Мои родные наняли мне адвоката.

Все время, которое я находилась в СИЗО, следователь Бауэр убеждал меня написать заявление о моем согласии на прекращение уголовного дела в отношении меня по акту амнистии от 24 декабря 1997 года. В противном случае, как он предупреждал меня, я буду сидеть до самого приговора. За время пребывания в СИЗО со мною случилось два сердечных приступа. Понимая, что дальнейшее пребывание в СИЗО, может для меня закончиться летальным исходом, и дело даже не дойдет до суда, я вынуждена была написать такое заявление и согласиться на прекращение уголовного дела по акту амнистии. 15 ноября 2001 года мне было предъявлено обвинение, из которого я с удивлением узнала, что я использовала, предоставленную гр-ке П. в порядке договора обмена квартиру в личных целях. Обвинение не просто надуманное, оно вообще нелепое. В действительности имела место обыкновенная сделка, предусмотренная гражданским законодательством, а именно: был заключен договор на обмен жилыми помещениями. Этот договор никто не опротестовывал и не признал ничтожным. Для любого здравомыслящего человека ясно, что если два собственника обмениваются по обоюдному согласию своим имуществом, соблюдая действующее законодательство, то даже юридически неграмотный человек не назовет это действие хищением.

Кроме того, мне вменили такие эпизоды, которые судебные инстанции e;t исключили из обвинений Разуваева Н.М., и Дружинина В.П. И следователь Бауэр, и надзирающий прокурор об этих судебных решениях знали. В результате таких надуманных обвинений, следствие "насчитало мне общую сумму хищений", якобы совершенных мною, равную чуть более 70 тысяч деноминированных рублей". Но ведь я только ЗАО "Гамме" согласно платежным документам, которые следствие не смогло опровергнуть и которые полностью доказывают мою невиновность в предъявленных мне обвинениях, оплатила все расходы на сумму свыше 130 тысяч деноминированных рублей. О каких хищениях может идти речь? Поэтому, при предъявлении мне обвинения, я естественно вину свою не признала по всем эпизодам и дала исчерпывающие показания. Но тем не менее, как уже говорилось выше, была вынуждена обратиться в прокуратуру с заявлением о моем согласии на прекращение в отношении меня уголовного дела по амнистии. Просто я боялась погибнуть в условиях СИЗО. Но я ничего, никогда не крала и не состояла ни в какой преступной группе. Может быть, я и стала жертвой какого - либо мошенничества, может быть человек, которому я доверяла и воспользовалась моей доверчивостью. Но скорее всего этот человек сам стал жертвой необъективного следствия.

Я не стала бы обращаться к Вам, но прокуратура Алтайского края, после прекращения в отношении меня уголовного дела, распространила и продолжает распространять в отношении меня ложные сведения, что я признала свою вину в полном объеме...Со всей ответственностью заявляю, что все эти заявления прокуратуры являются ложью и, по сути своей клеветой. Я уверена, что если бы следствие имело доказательства моей вины, и было уверено, что суд вынесет мне обвинительный приговор, то оно в любом случае направило бы дело в суд. Но доказательств моей вины нет, да их и не было, потому что я ничего преступного не совершала. Единственная моя вина заключается в том, что я побоялась за свою жизнь и не пришла на суд. Мое участие в судебном заседании привело бы к одному результату - к полному оправданию и Разуваева Н.М., и Дружинина В.П., и меня. Ни они, ни я не виновны в обвинениях, абсолютно надуманных прокуратурой. На мой взгляд Дело "О Березовой Роще" - это просто попытка прокуратуры Алтайского края взять реванш за поражение в "Деле Аргунова", - сообщается в заявлении Л. Зайцевой.