Дмитрий Медведев: право собственности должно быть священным

В преддверии своего визита в Норвегию президент России Дмитрий Медведев ответил на вопросы норвежских СМИ о будущем двусторонних отношений, о перспективах переговоров по разграничению шельфа, сотрудничестве в энергетике. Полный текст интервью опубликован на сайте Kremlin.ru.

- Существует ли, по вашему мнению, возможность завершения переговоров по разграничению в Баренцевом море сейчас, и имеются ли какие-нибудь спорные вопросы, которые пока не решены? И каковы они с точки зрения российской стороны?

- Вы знаете, это, наверное, не самый сложный, но самый масштабный вопрос, который, действительно существует. Я считаю, что он абсолютно разрешим. Более того, скажу вам откровенно, я занимаюсь этим вопросом в практическом ключе. Мне его докладывали и возможно еще один доклад на эту тему будет сделан в преддверии моего визита к вам в Норвегию.

Там нет ничего сверхъестественного, но нужно найти решение, которое позволит определиться по двум зонам. Ведь разделу подлежит не только собственно шельф, но и исключительные экономические зоны, а это достаточно сложные процессы. Они обычно долго идут между странами.

Самое главное, чтобы здесь было найдено решение, которое устроит обе стороны, опять же, не путем сдачи позиций сторон, а путем нахождения разумного компромисса, который устраивает обе стороны. То есть это должно быть прагматичное решение, которое впоследствии не должно оспариваться кем-либо из государств или кем-либо из представителей бизнеса этих государств, которое получит легитимность и будет юридически защищаемым.

- Вы считаете, что возможно найти такой разумный компромисс?

- Я считаю, абсолютно возможно. У нас есть, я вам скажу откровенно, более сложные вопросы, существенно более сложные вопросы, касающиеся проблем, связанных с территориальной проблематикой.

- Вы уже упомянули о бизнес-контактах, особенно в нефтяной и газовой промышленности, и Штокмановское месторождение. Насколько я понимаю, первую фазу освоения этого месторождения немного отложили. Существуют ли, по вашему мнению, возможности для продолжения этого огромного проекта?

- Да, отложили, потому что я перестал быть председателем совета директоров "Газпрома" (смеется). Но если говорить серьезно, то, конечно, это важный проект. Мы рассчитываем на то, что здесь будет очень тесная кооперация между российским участником и нашими иностранными партнерами, в том числе "Статойлом".

Здесь вопрос в том, чтобы выбрать правильную дату начала проектной стадии и строительства. Ведь строительство таких крупных объектов, особенно таких, как завод по сжижению газа, занимает 5-7 лет. И здесь нужно учесть все компоненты: и финансовую готовность, и проектную готовность. Но здесь наша позиция не меняется. Мы заинтересованы в том, чтобы с участием наших партнеров приступить к реализации этого проекта. Будет ли это сделано в 2010 году или в 2011 году – это не столь принципиально. Мы понимаем, что 2009 год был очень сложным для всех европейских стран: и для России, и для наших компаний тоже. 2010 год – это год выхода из кризиса. Поэтому, может быть, как раз нужно просто найти удачную точку и именно с нее начинать работу.

- Вы несколько раз подчеркивали важное значение существования частной собственности, государственного регулирования, противодействия коррупции и личных свобод. На Западе и в Норвегии некоторые компании выражали недовольство в связи с развитием в России. Какие меры могут быть приняты для улучшения этой ситуации?

- Вы знаете, я скажу несколько вещей. Я действительно придаю особое, повышенное внимание защите права собственности. Потому что права собственности – это важнейшее частное право человека, фундаментальное право. Как принято говорить в некоторых законодательствах, право собственности должно быть священным и неприкосновенным в пределах, которые устанавливает государство. Вот это, кстати, одна из самых сложных юридических тем, и не только в России.

Еще один аргумент. Коррупция, которая препятствует правильному применению законодательства и, естественно, расстраивает не только иностранных бизнесменов, но и очень сильно раздражает наших граждан. Потому что за совершение тех или иных действий требуют неположенные деньги. Иногда за передачу земли требуют взятки, и это сказывается на инвестиционном климате и на общем правовом климате в стране.

- 20 лет назад началась перестройка в России…

- Даже, я бы сказал, 25 лет назад, если говорить о горбачевской перестройке.

- Да, я говорю о горбачевской перестройке в Советском союзе. В то время много говорили о шведской или северной модели развития общества, политики, экономики. Это правда, что вы были на стажировке в Стокгольме?

- Правда. Для меня это был довольно интересный опыт. Это случилось в 1990 году, когда по линии взаимоотношений между шведским правительством и правительством СССР группа людей из Москвы и Петербурга была направлена в Швецию.

- Как, по-вашему, у этой северной, или шведской, модели не истек "срок годности"?

- Знаете, мне бы не хотелось никого обижать, а то я сейчас скажу что-нибудь, что, допустим, покажется обидным для государства или для тех или иных политических сил.

Скажу так: я не очень верю в универсальные модели. Когда-то Советский союз навязывал свою модель. Ничего хорошего не вышло ни для тех, кому он ее навязывал, ни для самого Советского союза. Поэтому я не верю в возможность копирования какой-либо модели, в том числе этой северной, левой, социалистической или квазисоциалистической модели, по которой развивались некоторые северные государства. Но я отдаю должное тому, что было сделано, особенно в 70-е, 80-е годы, и особенно в тот период, когда во многих странах у власти были социал-демократы. Был достигнут серьезный прогресс, который вызывает уважение, но переносить эту модель на российскую почву, на мой взгляд, невозможно.

- Можно еще один вопрос по внутренней политике? Примите наши соболезнования в связи с терактами в Москве. Для нас это тоже был большой шок. Как должно действовать правительство России в борьбе с терроризмом на здешней почве, так сказать?

- Решительно должно действовать, жестко, последовательно и грамотно. Решительно в том плане, что не должно быть промедлений, не должно быть пауз. Должны приниматься быстрые ответные меры, причем, подчеркиваю, самые разные.

"Жестко" в данном случае относится, собственно, к самим террористам, к бандитскому подполью, к тем, кто пытается террором сеять страх, убивать наших людей и в Москве, и на Кавказе. Теракты, о которых вы говорите, спасибо вам за слова соболезнования, - это действительно проявление предельно циничного, ужасающе кощунственного отношения к главной ценности – к человеческой жизни. Я сейчас не говорю даже о мотивах этих террористов.

"Последовательно" – что нужно делать здесь? Здесь нужно двигаться вперед. Не просто уничтожать террористов, но и создавать условия для того, чтобы жизнь на Кавказе становилась современной, приемлемой для людей, чтобы они могли реализовывать свои желания: и материальные, и духовные. Материальные – это просто желание иметь нормальный достаток, приобретать нормальную собственность. А духовные – это, в основном, мусульманские регионы, - чтобы они могли нормально исповедовать ислам. Но это должен быть ислам, который традиционен для нашей страны, а не который пытаются нам "притащить" из-за границы, причем зачастую в террористической упаковке.

- Через четыре года состоятся Олимпийские игры в Сочи. Как, по-вашему, идет подготовка? И можете ли вы обещать норвежцам, что будет сильное сопротивление с российской стороны?

- Я искренне вам это обещаю и очень надеюсь, что мы будем сопротивляться норвежцам изо всех возможных сил. Но в то же время мы понимаем, что вы сильные соперники. Не буду скрывать, я, как и большинство российских граждан, не очень доволен тем, как наша команда выступила в Ванкувере, мы рассчитывали на большее. Но, это может быть, и неплохо. К Сочи подойдем более "злыми, и как принято говорить в России, вы, наверное, знаете эту пословицу: "Дома и стены помогают". В данном случае буду надеяться на то, что будут помогать трассы, подъемники, будут помогать спортивные объекты. Все-таки страна, которая проводит Олимпиаду, имеет маленькое, но конкурентное преимущество.

Но мы в то же время будем очень рады видеть наших норвежских друзей и спортсменов. Я не знаю, сможет ли господин Бьерндален выступать на Олимпиаде?

- Он обещал.

- Нам было бы очень интересно с ним посоревноваться.

- Через два года опять состоятся выборы президента России. Видите ли Вы себя кандидатом на этот срок?

- Мне часто задают этот вопрос. Я на него всегда отвечаю достаточно однообразно, типично: если это будет необходимо для моей страны и для того, чтобы сохранить тот курс, который был сформирован в последние годы, а я имею в виду и тот период, когда во главе государства стоял Владимир Путин, и тот период, когда я нахожусь во главе государства, - то я для себя абсолютно ничего не исключаю, в том числе и участие в этих выборах.

Но для этого нужно несколько условий: во-первых, как минимум, результаты моей работы должны быть приемлемы для наших граждан, ну и мы должны ориентироваться на то, чтобы достичь результата, а не просто поучаствовать. Поэтому посмотрим.