На Алтае сироту заставили сделать аборт и упекли в «психушку», чтобы не давать квартиру?

К побегу Юля готовилась тщательно. Задолго до него перестала задавать "ненужные" вопросы, вела себя паинькой. Девушке стали доверять, даже не приставили к ней сопровождающего, когда она пошла в поселок снимать деньги со сберкнижки: обычно с ними шел сотрудник с их паспортами – им на руки документы не выдавали, чтобы не вздумали сбежать. Вечером того дня Юля отцепила телевизионный кабель от "тарелки" и…

Окно в жизнь

В комнате с ней жила Люда. Такая же. Людку привезли совсем недавно, и она еще верила, что скоро ее отсюда заберет мама. Юля еще раз предложила ей бежать вместе, но "сокамерница" отказалась.

- Ты про меня не расскажешь? – спросила Юля.

- Нет, - ответила соседка. – Беги. Что тебе здесь делать?!

Дежурная санитарка уже должна была дремать, но на всякий случай Юля закрыла дверь изнутри. Чтобы вообще никто не зашел. Привязала кабель к батарее, открыла окно их комнаты на втором этаже, сбросила вниз шубу, шапку, а потом спустилась по кабелю сама. Точнее, соскользнула по тонкому проводу в сугроб. Быстренько оделась, чтобы не замерзнуть и через лес побежала, насколько это позволял высокий снег, к проходящей неподалеку трассе. Ей нужно уехать подальше. И не "засветиться", потому что ее будут искать. Ведь она сбежала из "психушки".

Назло медицине

Юле Бузмаковой было 5 лет, когда пьяный отец до смерти запинал не менее пьяную мать во дворе их дома. На отце уже были две судимости: за удержание человека против его воли, говоря юридическим языком - за захват заложника; и за убийство, когда он в драке превысил пределы "самообороны". Оба раза - по два года отсидки. Но в третий раз Леонид Бузмаков превзошел самого себя и угодил на семь лет в колонию усиленного режима.

Поскольку оба родителя были крепко пьющие, то маленькую Юлю и ее сводного брата Сашу отправили в детдом для умственно отсталых детей в поселке Мамонтово Алтайского края. Брат старше на 11 лет. Он побыл в детдоме полгода, потом его забрала тетка по линии отца. А Юля осталась. Она пробыла там до совершеннолетия, а потом, поскольку назло медицине выросла далеко не дурой, начала задавать вопросы: как ей получить положенное, как сироте, жилье?

- Мне сказали - ты уже взрослая, поэтому тебя скоро переведут в другой интернат, а там уже будешь разбираться, - рассказывает Юля.

И перевели. В "психушку" - в психоневрологический интернат "Лесной" Первомайского района.

- Я поняла, что это не простой интернат, как только увидела решетки на окнах, - говорит Юля. Начала "приставать" к руководству, мол, отпустите, я взрослая и самостоятельная. Не тут-то было. Ей просто не отдали документы. Сказали: "Тогда мы обязаны предоставить тебе жилье, а у нас его нет". Вот тебе комната в интернате, живи и будь довольна, что ты не на улице".

Язык мой – враг мой

После одной из комиссий решетки убрали. Но сути это не изменило. За малейшее неповиновение, или любовь к гласности, по словам Юли, здесь садили на "карантин" и лекарства.

- Давали какие-то капли, от которых корежило наизнанку, - вспоминает Юля. - Заставляли пить таблетки, ставили уколы. После них весь день спишь, а потом тяжело отходишь - ломает. Во время одной из проверок Юля рассказала комиссии, что из положенной ей пенсии по инвалидности она получает лишь малую часть. Директора уволили. Но самой Юле это, конечно, вышло боком, точнее – очередным "карантином". Но были и хорошие события - нашелся Саша, ее брат. Тетка по материнской линии, которая изначально не горела желанием забрать ее к себе и обычно по телефону отвечала исключительно матом, как-то раз позвонила сама.

- Ты знаешь, где твой брат? – спросила тетя. - Живет в Сорочьем Логу. Это была родная деревня Юли, откуда ее в пятилетнем возрасте забрали в детдом. И когда однажды их вывезли убирать картошку, в аккурат на поля рядом с этой деревней, ей удалось встретиться с братом.

- Обнялись, поговорили, - вспоминает Юля.

У Саши семья, двое детей. Шабашит строительством. Желанием забрать Юлю к себе он не воспылал, да и не мог, честно говоря - у него в собственности нет своего жилья, а это одно из обязательных условий. Но однажды он взял Юлю к себе, как это называют в интернате, "в отпуск".

По глупости

Пока Юля была "на свободе", забеременела. Говорят, дурное дело – нехитрое, но кто имеет право судить человека, впервые оказавшегося на воле?

- Пока гостила у Саши, познакомилась с парнем, встречались, а когда вернулась в интернат, поняла, что беременна, - рассказывает Юля. - Сначала подумала, что приболела, но потом… Им не стала говорить. После отпуска нас должен осматривать врач, но тогда она ушла в отпуск. А когда узнали, что у меня должен быть ребенок – повезли на УЗИ. У меня мальчик был. Он уже шевелился. Я говорила им всем: "Я дееспособная и буду рожать!" А психиатр ответил: "Нет, Юля, ты не родишь ребенка, нам придется убить его". Я говорю: "Это же преступление!". Но меня не послушали. А когда повезли в Барнаул, забрали телефон, чтобы я брату или тете не позвонила.

В столицу Алтайского края ее отправили на медкомиссию ВТЭК, подтвердить умственную инвалидность. Того требует закон. Но с первого раза не получилось.

- Наш психиатр вывела меня из кабинета, где сидела комиссия, - вспоминает Юля, - и говорит: "Ну почему ты не можешь придуриться?! У тебя родители были дураки, ты сама больна и ребенок будет такой же". Поднадавила, довела до "нужного" состояния и… В этот же день Юлю уже готовили к кесарево.

Из рук в руки

За "операцию" она заплатила из собственного кармана. Пять тысяч рублей. После этого ее быстренько перевели в другой интернат. Тоже психоневрологический, в районном центре в Павловске. Наверное, чтобы не была бельмом на прежнем месте.

- Сказали: "Поедешь к брату", - рассказывает Юля. – Ехали с санитарами на машине. Такая длинная "скорая помощь" - "скоропушками" мы их называли. Привезли и передали меня другим санитарам. И все. Положили в отдельный бокс на третьем этаже, на "карантин". - Санитары сказали: "Тебе нельзя со всеми находиться. Пока будешь отдельно". Я всю зиму там провела. По сути это была та же "клетка". Не удивительно, что она тогда сильно простыла – третий этаж, холодно, не комнаты, а натуральные клетки: на окнах решетки, в углу ведро-параша. И "буйные" живут там месяцами. Когда оклемалась, ее перевели на второй этаж, где свободный режим и палаты нормальные, но предупредили, либо ты живешь спокойно на новом месте, либо опять окажешься на третьем этаже.

- Сначала жила с девчонками, а потом попросила перевести меня в отдельную палату. Мне разрешили, если сделаю ремонт в комнате, и поставлю пластиковые окна за свой счет. Юля согласилась, потому что ей нужна была отдельная комната. Она уже тогда решила бежать…

Куда глаза глядят

Оказавшись на свободе, Юля добралась до вокзала и села на электричку. Ехала точно не знала куда – лишь бы подальше от интерната. Знала, что ее должны искать, поэтому на поезд не садилась, на междугородние автобусы тоже.

- Поэтому я решила электричками, - говорит Юля. - Уехать куда-нибудь, спрятаться, скрыться.

Неисповедимы пути…

Не все дороги ведут в Рим. В итоге Юля Бузмакова оказалась на юге Красноярского края в деревне Качулька. Наверное, все-таки судьба улыбнулась ей - там она встретила Олега.

- В прошлом году в конце января ко мне привели девушку, - рассказывает житель деревни Качулька Олег Бойчук. – Спросили, не мог бы я помочь ей выбить документы?

Олег живет в Качульке уже порядочно, но все равно считается пришлым. Работал в основном на общественных должностях, и среди сельчан считается человеком, который может решать такие проблемы. Когда Юля оказалась в Абакане, деньги были уже на исходе. Обратилась к пожилому мужчине, внушающему доверие, объяснила ситуацию, попросила помочь, подсказать, где тут можно осесть. А мужчина оказался из Качульки, привез ее в деревню и привел к Бойчуку.

- Юля не скрывала, что сбежала из психоневрологического интерната, - говорит Олег. – Но было видно, что она адекватный, взрослый человек. Спустя неделю мы уже были с ней в районном центре у адвоката. Через него сделали запрос в интернат. В феврале пришел ответ, мол, да есть такая. Дееспособна, проживает и прописана в Павловском психоневрологическом интернате с диагнозом – "умственная отсталость в степени глубокой дебильности". 18 января совершила "самоуход" и сейчас находится в федеральном розыске.

Тут же было сказано и о том, что интернату непонятна ее цель обращения к адвокату. Если она не хочет возвращаться – пусть пишет заявление об отчислении, и приложит к нему заявление родственника, согласного предоставить ей собственную жилплощадь со всеми положенными справками из БТИ. Если этого не случится, полиция вернет ее назад силой.

Точный диагноз

- Скажу честно, сначала внимательно наблюдал за ней, - говорит Олег Бойчук. - Все-таки сбежала из "психушки", я ее не знаю и такой диагноз… Но потом мы прошли все медкомиссии. Она нормальный человек! Есть некоторые отклонения, но психиатр сказал - это из-за того, что с самого детства ею мало занимались. А еще он сказал, что человек с диагнозом "умственная отсталость в степени глубокой дебильности" не может обслуживать себя, даже самостоятельно есть и пить - ему нужна посторонняя помощь. А если человек дееспособен, то такого диагноза быть просто не может.

Олег сделали еще один запрос, уже на документы. Долго отказывали, но потом прислали паспорт и выписку из медицинской карточки, правда, уже с другим, гораздо более мягким диагнозом – "умеренная умственная отсталость".

- Тогда получается, что держать Юлю в "психушке" не имели права! – говорит Олег.

"Таким, как она, рожать нельзя!"

Чтобы разобраться в юлиной истории, мы побывали во всех интернатах, где она находилась, сделали массу официальных запросов в администрацию Алтайского края, минобразования и соцзащиту. Эпопея длилась почти месяц…  В самом первом, мамонтовском детском доме, недавно сменился директор, и само учреждение поменяло свой статус, теперь это взрослый интернат. Однако нам повезло – мы встретили бывшую воспитательницу детского дома, Елену Шимко. Отношение к бывшей воспитаннице, мягко говоря, скептическое:

- Юлю знаю прекрасно, - заявила она. - Я воспитателем 20 лет проработала, пока детский дом не расформировали. Дети у нас были просто в замечательных условиях. Хотя они оттуда убегали периодически. Не мудрено, ведь к забору даже электрический ток не подведен. Их ловили и обратно возвращали, а если не ловили, то они сами приходили. Бывало, что убежит девочка и вернется потом с целым букетом сами понимаете каких заболеваний. А про Юлю я знаю все. Знаете, я думаю, может и правильно, что ей сказали сделать аборт, таким как она, рожать нельзя. Я ее помню, она очень сложная девочка - она была глубоко умственно отсталым ребенком, по-моему, даже там были отклонения с шизофренией. Самое интересное, что она отлично умеет обманывать и легко входит в доверие. Поэтому не мудрено, что люди поверили. Она прирожденная аферистка… У Юли в детстве была своя мечта. Она все твердила: "Вот выросту, выйду замуж за богатого, и буду дома сидеть не работать". - Я ей говорила, у нас обычные-то девчонки не могут себе мужей найти. Так два года назад она позвонила мне и сказала, что замуж выходит, за какого-то там парня, тоже вроде нездорового. В итоге она мне звонками своими так сильно надоела, что ее пришлось в "черный список" в телефон добавить…

Работники Павловского интерната, откуда Юля сбежала, удивляются: чего это девочка не захотела здесь жить. Ведь интернат не так уж плох! В нем живут не только "психи", но и, к примеру, пожилые люди, которые уже не в состоянии обслуживать себя. Есть даже конкуренция за "койку" в палате! Правда, по поводу дееспособности, "глубокой умственной отсталости" Юли Бузмаковой здесь говорят совсем другое:

- В 2009 году Юле, действительно, по медицинским показаниям сделали аборт – на основании заключения врача, как и требуется по закону, - уверяет Константин Антропов, директор Павловского психоневрологического интерната. - У нас ни в какой карантин ее, конечно, не помещали. В наших учреждениях это делается в единичных случаях и только по медицинско-эпидемиологическим показаниям. Она жила в отделении открытого типа, девушка полностью дееспособная. К тому же, она относилась к той категории проживающих, у которых был пропуск на выход в Павловск. Юлия – дееспособный человек, обладающий всеми гражданскими правами, а потому удерживать ее силой никто не вправе. Она просто решила, что жить самостоятельно ей будет лучше. Это ее право.

…Сейчас у Юли время психологической реабилитации: в той же соцзащите ее направили к социальному педагогу - девушка знает алфавит, но толком ни читать, ни писать не умеет. Но отнести это на, скажем так, ограниченность ума – было бы не совсем логично: Юля пользуется компьютером, на "ты" с сотовой связью, готовит, вяжет, вышивает, ведет хозяйство. Пока у нее период адаптации. К жизни на воле. Хотя после такого прошлого, ей трудно чему-то удивляться. Если только чему-то хорошему.

Главный вопрос

Так положено ли Юле жилье? Ответ на этот вопрос мы наконец получили из Управления Алтайского края по образованию и делам молодежи. В прошлом году субсидии на жилье получили 224 выпускника детских интернатов. А сумма, выделенная на эти цели, в 2011 году в 3,3 раза больше, чем в 2010. Однако Юля Бузмакова в число получивших жилье не вошла бы: "Информируем, что в соответствии с действующим законодательством жильем вне очереди обеспечиваются дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей, а также лица из их числа. Установлено, что Бузмакова Юлия не относится к данной категории граждан", – говорится в официальном ответе.

Суть в том, что юридически Юля Бузмакова - не сирота. У нее есть отец, который не писал "отказную", не лишен родительских прав. Где может находиться этот человек, которого она не видела 25 лет, что было с ним, когда он вышел из тюрьмы, как его искать, Юля не имеет представления. Но это уже мало кого волнует. Юля Бузмакова теперь ничья, с тех пор, как вышла из детдома. И государство ей ничем не обязано…

Комментарий правозащитников

Раиса Федорова, председатель правления Алтайского краевого отделения Общероссийского общественного фонда "Российский детский фонд":

- Бывает, что детдомовцам дают квартиры, но они тут же проматывают их, продают или у них жилплощадь попросту отбирают. Это сложно все и однозначно говорить трудно. С одной стороны, есть много ребятишек, вышедших из подобных учреждений, которые живут полноценной семейной жизнью. Но и могу сказать, что аферистов и неприспособленных к жизни среди них тьма. Они не желают работать, потому что такие люди, живя на полном государственном иждивении, привыкли все получать даром. А человек, который помогает Юле, может, старается, чтобы заполучить квартиру себе. Был случай. Мы помогли мальчику Саше – полностью обставили двухкомнатную квартиру, сделали ремонт, поставили всю необходимую бытовую технику. На протяжении всего этого процесса звонила женщина, якобы соседка и говорила: Саше нужно то, Саше нужно это. Вдруг Саша приходит и говорит: " Я продаю квартиру и покупаю дом в деревне. Делаю я это потому, что мне сказали, что детскому фонду верить нельзя, и вы у меня отобрали бы квартиру". В итоге я позвонила этой женщине, которая уговорила продать его квартиру, а она мне просто ответила, что меня первый раз слышит, и никакого Сашу знать не знает. Так и здесь может быть заинтересованный человек в том, чтобы выбить жилье и завладеть им. Хотя я могу ошибаться, и это может быть вполне добропорядочный и хороший человек.

Взгляд с шестого этажа

Не надо списывать их со счетов!

В моей жизни два года назад была точно такая же девочка. Выпускница интерната, на этот раз в Красноярском крае, которая требовала у чиновников квартиру, а "свободного жилого фонда" у них, конечно, не было. Все происходило в одном из райцентров, где, как говорится, до бога высоко, до царя далеко… Девочка была беременной, родила ребенка, и на правах матери стала добиваться жилья с удвоенной силой. В районе собрали комиссию, "по тихой грусти" признали сироту недееспособной, и, как в мексиканском сериале, отобрали ребенка, а ее отправили в "психушку". И здесь случилось настоящее чудо. Директор той самой "психушки", - психоневрологического диспансера в поселке Тинская, Сергей Ефремов (он до сих пор здесь работает), узнав историю девчонки, возмутился: она нормальная! Добился признания ее дееспособности, возвращения ребенка, и даже выбил жилье в районном центре, куда она переехала вместе с малышом… Я знаю, что у нее сейчас все хорошо. Она работает, воспитывает дочку, и относится к Сергею Ефремову как к родному отцу, которого у нее не было… К чему я это все? Потому что знаю с тех пор, что ТАК бывает. И поэтому я поверила Юле Бузмаковой, бежавшей из "психушки", в которой, как уверяют местные чиновники, "так прекрасно жить".

А знаете, я не об этом. Не о том, почему сиротам не дают жилье. О том, почему их так воспитывают?

Из детского дома, после полного государственного иждивения, выходят взрослые люди, не понимающие, что им делать, чем заниматься, как строить дальше свою жизнь. Подчас просто не желающие работать. И те же квартиры, кто их получает, многие пропивают, продают за бесценок, и снова оказываются на улице. "Они не знают, как заваривать чай", - сказала одна из работниц алтайской соцзащиты, и ведь она права. Потому что все это много лет делали за них. "Потребители, манипуляторы, считающие, что им все должны", - да, да, так и есть! Но я не согласна, это не наследственность! А можно изначально относиться к ним по-другому? Не списывать со счетов заранее сирот, которые переступают порог детского дома? Не работать с ними по принципу – мы тебя, сына мамы-алкашки и папы-наркомана, накормим и оденем, и забудем, как только ты отсюда выйдешь. Приучать к работе, давать навыки, которые потом пригодятся во взрослой жизни, относиться, как к собственным детям. Ведь вырастают же в приемных семьях те же дети, - дети алкоголиков и наркоманов, нормальными людьми? И это та редкая проблема, для решения которой не нужны колоссальные деньги. Нужно просто поменять к ней отношение.

Мария Мишкина, редактор КП-Красноярск.

В тему

"Ура, ура, у нас мамка умерла!"

С популярного родительского форума "Красмама", Красноярск:

"Когда родители удочерили мою сестру, мне было 5 лет, и вместо такой долгожданной младшей сестренки мне привели этого монстра, старше меня на год, ей было 6 лет. Будучи дочкой и внучкой 100% потомственных алкоголиков, она росла с глухой прабабушкой и молодой мамой, которая родила ее, чтоб удержать возле себя ее отца. Мама не кормила ее, считала, что кормления в детском саду вполне достаточно, и глухая прабабушка подкармливала ее втайне сметаной с сахаром. Зачастую мать выгоняла их из дома на улицу босыми, зимой и без одежды, чтоб поесть спокойно. Ребенку же доставались только косточки из консервов. Про, хотя бы, минимальное общение я не упоминаю вообще, единственным "воспитанием" было битье скакалкой. Мама была занята круглосуточными гулянками и бесконечными запоями. Она была очень эффектной и молодой. Прабабушка тоже любила выпить. В такие времена девочка оставалась вообще предоставленной сама себе. В общем, когда мать сестры разбилась с любовником на машине (царство ей небесное), моя мама пришла за девочкой и увидела ее сидящей на воротах дома и радостно кричащей: Ура, ура, у нас мамка умерла! (Это цитата, ничего не придумываю и не приукрашаю). Мама была в шоке! Родственники дружно собирались передать ее в ДД, но мама оформила документы и забрала ее с бедненьким приданым (парой заношенных трусиков и парой рваных колготок) домой.

Вот тогда начался настоящий ад: меня она била и шпыняла постоянно. (Я была очень скромной и самодостаточной), била в саду всех детей, невзирая на пол и весовую категорию. Родители к маме косяком жаловаться ходили. В первый же день позвала меня в ванну и, закрывшись, сказала, давай [цензура]..ся!" Говорила плохо, видимо, как глухая прабабушка, что такое гигиена и как "вести себя прилично" она никогда не слышала. Ела без меры, и боялась, что кто-то съест больше. К слову, в детском саду, куда она ходила раньше, воспитатели привязывали ее к стульям, чтоб хоть как-то справиться с ней. Она была неконтролируема и неуправляема. Бегала с пацанами курить, жаловалась маме на всех, все крушила, ломала, обувь и одежда горели как на огне, я со слезами умоляла родителей вернуть ее обратно.

Первым не выдержал отец. Не прошло и года, он бросил нас. Мама воспитала нас одна, вложила в сестру всю душу и любовь, хотя, тогда казалось, что она безнадежна. Она получила два образования, поступила в академию по конкурсу, совершенно бесплатно, оказалась очень талантливой художницей, пишет портреты, натюрморты, пейзажи, создает коллекции моделей одежды, непревзойденно владеет умением вязать спицами и крючком (люди на улицах останавливают, и пытаются взять ее тел., чтобы сделать заказ).

Теперь она обладательница чудесного покладистого характера, домовита и рациональна. Она выросла просто потрясающей красавицей! И она так любит нас с мамой! Прежние родственники тоже пытаются поддерживать с ней отношения, гордятся ею и заискивающе смотрят в глаза. И все это, несмотря на беспросветный алкоголизм, пьяные драки, контакт по сифилису, и еще много всего, вырос вот такой чудесный человек! А я благодарна маме, что у меня есть такая сестра!".