"Не все выдержат". Интервью с главой алтайского филиала фонда "Защитники Отечества"
Глава алтайского филиала фонда "Защитники Отечества" рассказал amic.ru, как организация работает в регионе и чем помогает участникам СВО и семьям погибших
20 марта 2024, 07:15, Антон Дегтярев
Почти год в Барнауле работает алтайский филиал госфонда поддержки участников СВО "Защитники Отечества". Организация существенно облегчает жизнь ветеранам спецоперации, их родным и близким. Сейчас фонд – это своеобразное "единое окно", где бойцы СВО и их родственники могут получить помощь по любому вопросу. Amic.ru поговорил с руководителем алтайского филиала фонда "Защитники Отечества" Владимиром Мидоновым и узнал, с какими трудностями сталкивается фонд, как именно организована работа с военными и с семьями погибших, а также выяснил, что помогает солдатам восстановиться.
Справка: Фонд "Защитники Отечества" был создан по инициативе президента России Владимира Путина в апреле 2023 года для поддержки участников СВО. Впервые о планах создать фонд глава государства заявил 21 февраля 2023 года в послании Федеральному собранию. Фонд занимается комплексным сопровождением ветеранов СВО и членов семей погибших. Социальные координаторы ведут персональное сопровождение подопечных, помогают ветеранам СВО по всем вопросам. Филиалы фонда присутствуют во всех регионах России. В Алтайском крае отделение находится в Барнауле на проспекте Ленина, 5.
"У социального координатора в голове должны сойтись 150 пазлов"
– Одни из ключевых работников фонда "Защитники Отечества" – социальные координаторы, которые закреплены за каждой семьей участника СВО. Чем они занимаются и какая на них нагрузка?
– Социальные координаторы находятся, что называется, на передовой. Координатор – это такой человек, у которого в голове должны сойтись 150 пазлов. Координатор находится в постоянном контакте с семьями участников СВО, видит, какая есть проблема, и понимает, как ее можно решить: через соцзащиту, нотариуса, юриста, прокурора или через соцфонд. Есть вопросы по судебным приставам, по банкам, и со всем этим помогают координаторы. Сейчас у нас к каждому такому сотруднику прикреплено по 120-140 человек.
– Сложно было их найти? Говорили, в районах с набором были проблемы...
– В первую очередь мы искали координаторов в семьях участников СВО – это вдовы, мамы, ближайшие родственники. Также мы выбирали их из числа социальных работников, сотрудников администрации, участников боевых действий. В нескольких районах (это Белокуриха, Заринск, Троицк) у нас работают представители региональных союзов ветеранов Афганистана. Они прошли школу жизни в Афганистане, пришли на "гражданку" и хотят работать. Но проблем с набором в районах у нас не было. Всегда находили и находим человека, который может трудиться у нас. Даже создаем некий резерв.
– Вы отметили, что зачастую социальные координаторы – это родственники участников СВО. Как много у вас таких?
– Координаторами становятся и жены участников СВО, и сами бойцы, есть вагнеровцы. 35% от штата фонда должны составлять люди этой категории, а по факту в нашем филиале на данный момент работает всего 14 членов семей участников СВО. Работа тяжелая, не все ее выдержат. Недавно жена солдата к нам пришла, мы предварительно устроили ее как помощника, закрепили за ней наставника, который должен был три месяца ее "вести". Через два месяца женщина говорит: "Я не могу, в каждой семье плачу, ночь потом не сплю, не выдерживаю".
– Сколько таких координаторов сейчас работает в крае?
– По краю всего работает 77 социальных координаторов, из них 65 – в районах. Все они официально трудоустроены в фонде. В каждом районе у нас от одного до пяти социальных координаторов. В Бийске их пять, в Новоалтайске – три, а в Барнауле – 12. Здесь у нас шесть человек находятся непосредственно в штабе фонда, а еще шестеро ездят по семьям, смотрят, как они живут, в чем им нужна помощь.
– А социальных координаторов как-то обучают?
– Для социальных координаторов постоянно организуют обучение на базе РАНХиГС. Программы постоянно совершенствуются. Сначала дают теорию – рассказывают о работе фонда, его структуре. Второй блок – о работе с семьями погибших; здесь объясняют, как и чем помочь участнику СВО, вдовам, матерям. Дают знания, как прорабатывать общее горе. И третье – практика, разбор конкретных кейсов. К тому же координаторы постоянно проходят дистанционное обучение. Еженедельно мы собираем всех координаторов, они рассказывают о том, с какими проблемами встретились, делятся вариантами их решений…
Справка: Владимир Мидонов воевал в Афганистане в 1987-1989 годах. За службу получил медаль "За отвагу" и орден Красной Звезды. После службы работал в Союзе ветеранов Афганистана, занимал пост председателя Молодежного жилищного комплекса "Интернационалист", строил дома для участников боевых действий, исполнительного директора страховой группы "Росэнерго". 15 лет Мидонов трудился в сфере страхования: сначала – в "СК "Согласие", потом – в СК "ВТБ Страхование". В 2023 году возглавил алтайский филиал фонда "Защитники Отечества".
"Всем, кто участвует в этом процессе, нужен психолог"
– По каким главным вопросам к вам сейчас обращаются солдаты СВО и их семьи?
– Самый большой процент обращений – по денежным выплатам. Как правило, их край выплачивает оперативно, идет задержка по федеральным выплатам. Юридическая и психологическая помощь – тоже один из самых главных запросов. Также помогаем с получением удостоверений ветеранов боевых действий, по социальной поддержке, по реабилитации. Каждый день в Барнауле в среднем к нам приходит по 25 человек, и их проблемы решаются. Кстати, с СВО все возвращаются с психологическими проблемами, с ранениями, в основном с пулевыми или осколочными. Им необходимо помочь, направить в медучреждение.
– И в какие медучреждения направляет фонд?
– Солдат, не приписанных к Минобороны, направляют в любое медучреждение, где им окажут помощь. Военный приходит к нам, и мы понимаем, куда его отправить. Солдаты Минобороны проходят реабилитацию только в госпиталях ведомства, их в Барнауле нет – поблизости такие работают только в Алейске и Новосибирске. Там медицина направлена на то, чтобы лечить, обследовать солдат. Медики в подобных учреждениях лучше понимают, какие обследования надо сделать бойцу и чем ему помочь.
Месяц назад было принято следующее решение: если госпиталь Минобороны загружен, то по согласованию с ним или с частью участник СВО может получить открепительный талон для лечения в гражданском учреждении. Потихоньку расширяется спектр и круг больниц, которые могут оказать услуги для военных. Если солдат приходит в отпуск, он должен взять открепительный талон либо вернуться в часть и пролечиться.
– Как солдатам оказывают психологическую помощь?
– У нас в фонде каждый день дежурят психологи, мы сотрудничаем с краевой психиатрической больницей имени Эрдмана. В клинике можно получить психологическую помощь, человека никуда больше не отправляют. Если есть сложности, солдату назначают специализированное лечение, а мы его сопровождаем, отслеживаем, смотрим, как к нему относятся, как он прошел лечение и так далее.
Однако часто желания получать психологическую помощь у солдат просто нет. Когда мы видим потребность в психологе, то объясняем, конечно, что это совершенно нормально. В основном к психологам идут семьи и жены погибших. У нас изначально на групповое занятие три человека набиралось, сейчас же – полный зал до 12 человек. Вообще всем, кто участвует в этом процессе, нужен психолог, даже нашим социальным координаторам.
– А какие документы нужно собрать солдату перед приходом в фонд?
– Должна быть справка о том, что он участник спецоперации, сколько у него боевых дней на СВО. Нужны документы по всем наградам, какие есть, выписки из частей, когда человек принят и уволен. Если каких-то документов нет, делаем запросы, и уже части нам их присылают.
"Все вопросы решаемы"
– Чем сейчас может похвастаться фонд? Какие кабинеты и специалисты у вас имеются?
– Сейчас у нас есть удаленные рабочие места для представителей некоторых министерств и ведомств, которые должны были заниматься сопровождением участников СВО.
У нас есть работники из МФЦ и из кадрового центра "Работа России". Есть медэкспертиза, психологи, социальный фонд, соцзащита, адвокат, юрист, старшекурсники из АлтГУ у нас проходят юридическую практику. То есть сначала люди консультируются у юристов, и если нужна поддержка, то они идут к адвокатам, которые их сопровождают.
На первом этаже находится демонстрационная комната, где хранится медицинское оборудование – его участники СВО могут получить в аренду, пока оформляют инвалидность. Это костыли, кровати, коляски – все бесплатно. Есть и детская комната для тех, кто приходит с малышами.
Имеется комната психологической разгрузки для групповых и индивидуальных занятий со специалистами. Также раз в месяц к нам приезжают судебные приставы, представители нотариальной палаты, обычной и военной прокуратуры и консультируют людей.
Не обходимся мы и без патриотических мероприятий: проводим встречи с героями, собрания Союза ветеранов Афганистана, мероприятия, где торжественно вручаем награды и так далее.
– Как вы налаживали отношения с разными ведомствами?
– Мы заключили соглашение с АлтГУ – вуз направляет к нам на практику студентов-юристов, есть договоры с Адвокатской палатой и Первой коллегией адвокатов Алтайского края. Создан так называемый "межвед", куда входят представители всех министерств, ведомств, ряд заместителей. Есть и комиссия, которая решает проблемные вопросы ветеранов СВО. Кроме того, мы начали взаимодействовать с организациями, которые занимаются помощью солдатам и их семьям. Так, вскоре к нам переедет Комитет семей воинов Отечества. Общественные организации ветеранов тоже уже "живут" у нас – в здании фонда есть кабинет для "Боевого братства Афганистана".
– Были ли такие проблемы, которые вы не могли решить?
– Все вопросы решаемы, это дело времени. Например, была проблема с организацией питания в детсадах для детей участников СВО. Пока ребята были на "боевых", их детей кормили, а когда бойцы демобилизовались, кормить переставали. Почему? Что, они перестали быть участниками СВО? Этот вопрос мы оперативно решили.
Или, например, сейчас есть проблемы у семей бойцов ЧВК "Вагнер". Пока вагнеровец не получит удостоверение ветерана боевых действий и соответствующий статус, он льготами пользоваться не может. Сейчас мы помогаем получить эти удостоверения. Собираем пакет документов и отправляем в Москву, там в Минобороны все подтверждают. Но пока это недостаточно быстро. Вот, например, отправили запрос еще в декабре, а сегодня уже март. Получили удостоверения у нас 10 вагнеровцев, а отправили мы уже 800 пакетов. Ждем, когда их проверит Минобороны.
"Бывшие солдаты идут работать везде"
– Когда солдат возвращается в обычную жизнь, ему важно снова обрести в ней свое место. Как вы помогаете вернувшимся домой солдатам найти работу?
– Им помогает сотрудник центра "Работа России". Если раньше люди искали работу, то сегодня, наоборот, работодатели ищут людей. Предприятия подбирают курсы, плюс мы отправляем людей на переобучение, в том числе и в университеты. Бывшие солдаты идут работать везде. Они переобучаются на сварщиков, слесарей, токарей, ребята занимаются военной патриотикой. Месяца три назад к нам парень пришел из ЧВК, мы его отправили учиться в педагогический и трудоустроили в один из спортклубов, где нужен был тренер по боксу и кикбоксингу.
– Одна из тем новостной повестки последних месяцев – отпуска для мобилизованных. Много ли обращений по этому вопросу?
– В последнее время нет. Первые четыре-пять месяцев после начала работы фонда они были, мы писали вопросы командирам частей, чтобы людей отправили в отпуск. Тогда были проблемы с теми, кто сразу не вернулся в часть из отпусков по разным причинам. Когда первых мобилизованных отправили отдыхать, 70% задержались дома, потому что пошли по больницам и по психологам. Ротацию не могли сделать. Была проблема, но она решилась, и сейчас я постоянно вижу в самолетах в Москву бойцов, которые едут в отпуск или обратно. К нам жены больше не обращаются. Теперь больше вопросов о том, что муж не выходит на связь месяц. Но это нормально. Я в Афганистане по три-четыре месяца не мог выйти на связь, был на "боевых".
– Еще одна обсуждаемая тема – заключенные, которые из тюрьмы ушли на СВО в ЧВК "Вагнер", а потом освободились. С ними работа ведется?
– Да. Мы эти вопросы решаем. Бывают и особенные случаи. Например, один заключенный пришел, мы сели и начали разбираться в его проблемах. Его нужно было устроить в общежитие, на работу, организовать переобучение и что-то еще. Мы все вопросы решили, на следующий день звоним, а его задержали. Он у кого-то "подрезал" карточку, с ней сходил в магазин и там его накрыли.
"Задача, чтобы жены и вдовы полностью не ушли в свое горе"
– А какие мероприятия организует фонд для семей погибших участников СВО?
– У нас есть разные варианты реабилитации. Мы выезжали на ипподром, где вдовы погибших и их дети катались на лошадях. Солдат мы раз в неделю вывозили на полигон в Шадрино, они там стреляли из винтовки, автомата и из лука. У человека голова переключается, и негативная энергия с пулей и выстрелом уходит. Кроме того, по соглашению с Минкультом семьи солдат посещают театр кукол "Сказка", театр драмы, музыкальный театр. Наша задача – чтобы жены и вдовы полностью не ушли в свое горе, не потерялись. Поэтому нам надо их вытаскивать.
– Как еще вы помогаете семьям погибших солдат?
– Мы помогаем детям участников СВО с зачислением в школу, с бесплатным питанием, для поступления в вуз помогаем правильно собрать пакет документов, разъясняем, на что семьи имеют или не имеют права. Все проблемы, которые могут возникнуть, видим и понимаем.
Есть программа и для обучения вдов вождению. Если после смерти кормильца в семье осталась машина, а у супруги нет прав, она может бесплатно обучиться водить. В Алтайском крае, в частности в Барнауле, мы сотрудничаем с автошколами, направляем туда по согласованию наших подопечных. И если там стоимость обучения 50 тысяч рублей, то вдовы по 2-3 тысячи платят за ГСМ и все. Есть автошколы, которые на это идут, мир не без добрых людей. Сегодня вся Россия помогает передовой и семьям фронтовиков.
– А в бытовых вещах помощь семьям оказывается?
– Да. Можно оформить заявку на уголь или на дрова – тогда мы озадачиваем муниципалитет, ведем контроль. Также обеспечиваем водой, если есть необходимость, и даже делаем ремонт. Нуждающиеся в этом оформляют заявку у координатора, а мы уже решаем, насколько реально что-то сделать, чтобы не было никакого социального иждивения. Если такой момент присутствует, для этого создаем комиссии, куда входят глава, соцзащита, соцфонд, социальный координатор и депутаты. Если вдруг госучреждение не может решить вопрос, подключается депутатский корпус. В районах в основном школьники и неравнодушные люди помощь оказывают. По городу это делают студенты.
– Поясните, что значит в этом контексте "социальное иждивение"?
– Есть такие семьи, были во всяком случае, которые всем обеспечены, но они хотят, чтобы к ним пришли, грядочку пропололи или дрова покололи, и это делают волонтеры. Был случай: к нам обратилась семья, где воюет отец. И у них есть двое взрослых детей, 9-10 классы. Мы обратились к волонтерам поколоть дрова, пришли одноклассники этих детей, накололи дрова, а те смотрели, как товарищи работают. Взрослые дети, могли бы сами это сделать.
"Поток из военкоматов к нам не идет"
– Когда участник СВО возвращается домой, ему за поддержкой сразу нужно обращаться в фонд "Защитники Отечества", правильно?
– Да, он приходит к нам и все получает по принципу одного окна. Единственная проблема, что информации сейчас мало и не все о нас знают. Приходят, говорят, что кто-то им о нас сказал. Стараемся максимально информацию доносить, насколько есть такая возможность, ездим по районам.
– В Минобороны не объясняют, что есть фонд, который помогает солдатам?
– Это не их функционал и команды такой у них не было. Минобороны – это военкоматы. Два месяца назад один из бывших бойцов, ныне сотрудник фонда, получал в военкомате ветеранское удостоверение, его поздравили и отправили по разным ведомствам. Он спросил: "Зачем? Есть же фонд". А ему ответили, что о фонде не знают. Мы поднимали этот вопрос, но пока система не налажена. И на сегодня поток из военкоматов к нам не идет. Человек узнает о фонде сам. Мы же пока взаимодействуем с управлением печати. Налажена работа с редакциями районных газет, социальные координаторы присылают публикации. Сейчас важно донести, куда идти, что есть одно окно, куда можно обратиться.
– С открытия фонда до нынешнего момента как изменилась ваша работа и к чему вы пришли?
– Мы набираемся опыта – стали оперативнее решать вопросы, мы понимаем, с чем сюда могут прийти. Сегодня наработан опыт, все пазлы в голове сложены, выходим на Москву с инициативами по изменению законодательства – например, подготовили предложение о том, чтобы медработников, которые были на СВО, признали участниками спецоперации.
– А какие еще планы на ближайшее время у вас есть?
– В ближайшее время планируется заключить договоры со всеми муниципалитетами, объехать все районы и всех наших подопечных, пообщаться, подписать соглашения о сотрудничестве. Сейчас взаимодействие не везде есть, не везде понимают, кто такой социальный координатор. Главы думают, что мы какой-то очередной фонд, забывают о том, что мы федеральная структура, созданная по решению президента. Им приходится все объяснять. Такие проблемы существовали, например, в Камне-на-Оби, в Павловске. Некоторые не читают информацию, не знают, что мы за организация. Кто-то пытается задачи нам ставить, кто-то у нас просит денег, потому что мы фонд. Вот и приходится рассказывать.
– А в Донбасс или в другие новые регионы вы как руководитель алтайского филиала фонда ехать не собираетесь?
– Нет, нам не разрешают. Сначала у нас была инициатива поехать туда, поработать. Но нам сказали, что это не наша тема. Мы здесь занимаемся бойцами и семьями погибших, чтобы они были обеспечены, понимали, что не остались без внимания. То есть государство о них заботится, решает проблемы, уделяет им внимание.
– А почему вообще именно вы стали руководителем фонда?
– В апреле 2023 года вышел указ президента России о создании государственного фонда "Защитники Отечества". Его задача – заботиться о солдатах – участниках СВО и других конфликтов, а также о семьях погибших. Меня на должность руководителя филиала фонда в Алтайском крае представил губернатор, правительство утвердило мою кандидатуру. После я прошел обучение в Москве. Был сформирован штат специалистов, и мы начали работать.
Думаю, меня выбрали потому, что нужен был человек, который понимает проблемы вернувшихся ребят и их семей. Я имел опыт руководящей работы и воевал в Афганистане в 1987-1989 годах. Вернулся оттуда с медалью "За отвагу" и орденом Красной Звезды. Кроме того, я окончил юрфак АлтГУ, в академии госслужбы отучился на государственном и муниципальном управлении, работал в Союзе ветеранов Афганистана – все это тоже сыграло свою роль.
– Вы лично много общаетесь с солдатами и семьями погибших? Помогает в этом афганский опыт?
– Они и ко мне идут, и к социальным координаторам. Отправляют ко мне, я беседую, либо ребята сами приходят. Афганский опыт, конечно, помогает общаться. Эсвэошники на нас, афганцев, смотрят как на старших братьев. Мы так же смотрели на участников Великой Отечественной войны. Ребята воспитаны на опыте Афганской войны. Проблемы и темы все равно одни и те же. Героизм и дружбу солдатскую никто не отменял. У меня был такой случай. Мы спускались с гор расслабленные. И молодой парень идет, в небо смотрит. Я командир роты был. Он ногу поднимает, а у него под ногой "Лепесток", он этого не видит. Я быстро среагировал, оттолкнул, показал, чтобы под ноги смотрел. "Лепесток" – это сразу бы ступня вылетела. Вот чем ценна солдатская дружба, и она такая что на СВО, что в Афганистане.
Обратиться в фонд "Защитники Отечества" можно по телефону: +8 (3852) 556-777. Филиал находится по адресу: 656043, г. Барнаул, пр. Ленина, 5. Дни работы: понедельник-пятница. Часы работы: 09:00-18:00. Социальные сети: официальный канал филиала фонда в Телеграм – https://t.me/fond_ZO_22; официальная страница филиала фонда в "Одноклассниках" – https://ok.ru/group70000002607481; официальная страница филиала фонда в ВК – https://vk.com/public221400950.
2
0
0
0
1
0
Комментарии 0