Сергей Боженко: «Я делаю то, что должен, и не мне судить о результатах!»
21 сентября 2011, 11:45, ИА Амител
Выставка проходит в Государственном музее истории литературы, искусства и культуры Алтая (ГМИЛИКА): 62 восхитительных этюда украшают стены зеленого зала музея. Вероятно, даже цвет стен выбран не случайно. Ведь автор выставки – настоящий ценитель природы. Он видит в ней то, что не видят другие. Даже в самой простой равнине Сергей Боженко разглядит природное очарование. А стоит на нее упасть лучам предзакатного солнца, как родится настоящее произведение искусства.
Удивлением для меня и других посетителей выставки стало разнообразие представленных работ. Ранее было сказано, что в музейной экспозиции горожане увидят лишь пейзажи Горного Алтая. Однако художник приготовил сюрприз: среди великолепных изображений Горного Алтая можно было встретить этюды с родины творца – территории Шипуновского района, а также с окрестностей нашего города.
Теперь перейдем непосредственно к беседе:
Сергей Алексеевич, с чего началась ваша творческая дорога? В каком возрасте вы начали рисовать?
- Душа моя, сколько себя помню, столько и рисую. С младых ногтей. С конца 50-х годов я помню толстую книгу со стихами о Сталине. На страницах этой книги сохранились мои детские рисунки химическим карандашом. Цветных, видимо, у меня не было. Я рисовал спутники, ракеты, тракторы – словом, все, что я видел на страницах советских газет. Как говорится, что слышал, то и пел.
А как на пейзажи перешли?
- Постепенно. Я рос на Алтае среди восхитительной природы, видел горы, реки, прекрасные закаты, божественные рассветы. В школе я, говорят, рисовал лучше всех. Любимая учительница посоветовала мне поступать учиться туда, где обучают рисованию. Я отучился на архитектурном факультете в Новосибирском инженерно-строительном институте. А архитектура, как известно, – это мать всех искусств. Таким образом, я изучил курс живописи, графики, скульптуры и, разумеется, архитектуры. После получения диплома я не перестал обучаться изобразительному искусству, а продолжил это волшебное занятие. Когда художник увлечен любимым делом, то неизбежно количество работ постепенно переходит в их качество – срабатывает основной философский закон. Здесь, на стенах музея размещена малая толика моих этюдов.
Получается, это лишь часть пейзажных работ с Алтая?
- Конечно. В коллекциях у друзей более полутора сотен моих живописных работ, не считая графических портретов. Иногда на своих персональных выставках вместе с живописью я показываю и графические работы. Портретов, честно говоря, создано великое множество.
Какие районы, какие места изображены на данных этюдах?
- Если говорить о горной серии, здесь представлены этюды из-под Белухи с ледника Ак-Кем, из района Ак-Тру и одноименного с ледника, с крутых берегов Катуни, с пологих берегов Телецкого озера, из тайги Салаирского кряжа, из долины реки Чуя в Курайской степи. Представлены также равнинные пейзажи моей малой родины – Шипуновского района и окрестностей Барнаула, которые тоже стали родными. Вот география моих путешествий. Этюдные пейзажи, написанные с натуры, мне дороги тем, что передают восторженные впечатления от увиденного. Я долгие годы увлекался водным туризмом и, конечно же, налюбовался вдохновляющими красотами Горного Алтая. Потом ездил на этюды с талантливыми художниками. В силу профессиональной деятельности мне пришлось плотно работать со многими скульпторами и монументалистами. Что касается живописи и графики, то я получил неплохую школу чувственного рисования от известного художника Василия Федоровича Рублева. Чуть позже я кое-чему научился у Владимира Федоровича Добровольского. С этими двумя людьми меня связывала тесная, плодотворная работа.
Какое место впечатлило вас больше всего?
- Такого нет. Художник, если он способен видеть красоту, он ее видит везде. Он увидит ее в простой луже. Мы с вами знаем, например, картину "Аленушка" Васнецова – малое озерцо, простой камень, банальный камыш, но, когда привычное проходит через руки и сердце большого художника, то оно становится очень значимым. Поэтому результат зависит не от места, а от таланта и состояния души художника. Вот, казалось бы, заурядные сопки Салаирского кряжа (показывает на этюд). Но они освещены теплыми лучами заходящего солнца, и эти склоны и вершины елей создают неповторимое очарование. Художнику остается лишь чуть пошире раскрыть глаза и душу, чтобы увидеть эту прелесть. Затем самое легкое и самое сладкое – увиденное перенести на холст.
Опишите процесс создания одного этюда: от возникновения идеи до конечного результата.
- Красота увиденная, рождает желание все это "съесть", запечатлеть. Мучительно долго готовлю палитру, панически боясь, что изменится освещение
и душевный настрой. У каждого живописца имеются собственные технологические секреты, которые позволяют ему достигать максимальной выразительности в работе. Мне нравится работать мастихином – этакой гибкой стальной лопаточкой. Я пытаюсь удержать момент жизни, меня очаровавший, пока мать-природа разрешает. Задача художника – не копировать нечто конкретное, а создавать художественный образ увиденного. Мне думается, что всякий художник может и должен поражать воображение будущего зрителя.
Сколько времени у вас занимает написание подобной работы?
- Я работаю быстро. Работа должна делаться "а-ля-прима", чтобы зритель искушенный не видел того, что она замучена. Мне нравится, когда этюд сделан с первого раза, без исправлений – это высший пилотаж в натурной живописи. И когда удается достигнуть перехода легкости исполнения в виртуозность, всякий художник испытывает волшебное чувство удовлетворения. По времени… Когда я вижу красоту мира, я перестаю это время ощущать. Работа между руками и мозгом идет самостоятельно, то есть я, как мужская особь 57-лет от роду в эти минуты не способен управлять процессом. Такие этюды делаются очень быстро. Если говорить об этих сериях… (задумался) минут 15, иногда полчаса.
Серьезно? (Моему удивлению не было предела. Я ожидала услышать более внушительные цифры. Например, 12 часов или даже сутки. – Прим. авт.).
- В редких случаях, бывает, работа затягивается часа на два. Как только процесс затягивается на более длительное время – это значит, что я не увидел ГЛАВНОГО! Вот, например, солнечный этюд в центре экспозиции – степь, предзакатное состояние. Этот этюд делался на кураже, довольно быстро. Я писал не конкретные травинки, а обобщенный образ. Рука махала мастихином – и все получалось само собой. Этюды должны писаться легко, на одном дыхании и, конечно, с радостью. Если художник не получает удовольствия от своего занятия, либо он не художник, либо он заблудился. Я максималист в этих вопросах, но зато и к себе отношусь весьма жестко.
В чем выражается эта требовательность?
- Я иду своим путем. Для меня это главное! Если говорить о частностях, то посмотрев внимательно на мои этюды, можно заметить, что там нет ни одного одинаково написанного неба. Оно не повторяется ни по цвету, ни по форме облаков. Это один из показателей требовательности к себе. Небеса неповторимы, поскольку являют собою категорию духовную.
Все представленные работы выполнены в одной технике?
- Да. Это живопись маслом, по холсту либо по древесно-волокнистой плите. Это фактурная живопись с помощью того самого мастихина. Кистью я пользуюсь редко. В отличие от нее, мастихин дает более чистый красочный слой. Кроме того работа мастихином дает некоторый декоративный эффект, что немаловажно. На выбор техники и "орудия труда" сильно повлияло знакомство с творчеством забытого на родине виртуозного русского живописца Николая Ивановича Фешина. Стремление к широкому мазку и рельефности, видимо, оттуда.
Будут ли советы начинающим художникам?
- Нет, я не спешу делиться своими секретами.
При себе их оставите?
- Конечно. Есть художественные училища, институты, там за деньги учат секретам художественного ремесла. А общий совет только один: "Трудись, дружище!". И тогда, как известно, количество работ перерастет в качество.
И финальный вопрос, не связанный с творчеством: с каким девизом вы идете по жизни?
- Девизов много. В разное время они бывали разными. Когда мы близко общались с Владимиром Федоровичем Рублевым, мне очень нравился его девиз "Пусть все цветы расцветают!", а тот почерпнул его у Лао Цзы. Любой художник имеет право на жизнь и пусть каждый художник развивается, тем самым обогащая сокровищницу человеческого духа. Что касается меня, мой девиз звучит так: "Делай, что должен – и будь что будет!". Сегодня я делаю то, что должен, и не мне судить о результатах.
0
0
0
0
0
0
Комментарии 0