От слов к делу: Евросоюз решает, чем замещать российский газ

Новая газовая война России и Украины на пороге. Трудно сделать иной вывод, слыша грозные послания "Газпрома" Киеву: дескать, надо бы вернуть не только долги, но и 11 миллиардов долларов, которые Москва потеряла на газовых скидках. О приближении конфликта красноречиво говорят и действия правительства Украины. Оно заявило, что повышение цены на топливо не признаёт, и бросилось к ЕС за реверсными поставками газа и политической поддержкой. Хотя войной предстоящее бичевание Киева назвать трудно. Пять лет назад, когда "Газпром" на пару недель перекрыл трубопроводы, у украинцев было больше козырей, пишет Владимир Панов на km.ru.

За всем этим угрюмо наблюдает Евросоюз. Угрюмость его не от третьего пакета санкций против России, который Брюсселю придется вводить против своей воли, а от более прозаической трудности. Без газа Евросоюз может остаться не из-за ответа Москвы на санкции, а потому, что "Газпром" вот-вот завернет Киеву вентиль. В этом случае прекратятся транзитные поставки в Европу, а через Украину поступает половина российского газа, потребляемого ЕС.

Политики и экспертное сообщество прикидывают, как все это будет выглядеть и где искать замену. Дело это непростое. Из 28 государств Евросоюза российский газ не потребляют лишь 7: Хорватия, Испания, Португалия, Швеция, Великобритания, Ирландия и Дания. У двух стран, Нидерландов и Бельгии, процент топлива из РФ в общем котле мал (5 и 0,3% соответственно).

Свет на планы Брюсселя проливает британский журнал "Экономист". По его подсчетам, Старому Свету придется изыскать замену 80 миллиардам кубометров газа в год – а в ЕС на всякий случай планируют газовый кризис на период от нескольких месяцев до года и дальше. Сперва помогут запасы. Благодаря теплой зиме европейцы накопили рекордное количество газа – 36 миллиардов кубов при объеме хранилищ в 75 миллиардов. Но подсуетились не все. Если Латвия протянет на запасах год, то Молдавия с Македонией, напротив, не припасли ничего (пусть они и не члены ЕС, но страдать придется и им).

Перебрасывать же запасы из страны в страну трудно. Европейским энергетикам аукается их давнее нежелание строить интерконнекторы – связки между национальными газовыми системами. Их сооружение расширяет круг поставщиков на локальных рынках и сбивает цены, чего европейские газовики не хотели. В итоге запасшаяся газом Латвия почти ни с кем не сможет поделиться: как и Литва с Эстонией, она подключена лишь к российским трубам, а первую балтийскую связку, из Польши в Литву, начнут строить лишь в 2018 году.

Интерконнекторов, включая строящиеся, у ЕС семь. Но будь их хоть семьдесят, где взять топливо, которое по ним потечет? Один из вариантов – "Северный поток", недогруженный наполовину (мощность – 30 миллиардов кубов при плановых 55), но на Россию ЕС не слишком надеется: как бы и этому газу не пришлось искать замену. Остаются европейские поставщики, точнее, поставщик – Норвегия. Подсчитано, что она способна продать соседям 10 миллиардов кубов из требуемых 80, но не больше. Из иссякающих британских и голландских месторождений лишнего не выжать, а на Африку надежд мало: нестабильная Ливия за год снизила поставки на 12%, а Алжир – на 40% (там случился газовый бум).

Остается заменить 70 миллиардов кубов. Отчасти поможет сжиженный газ. В прошлом году ЕС закупил его 45 миллиардов кубов, а инфраструктура позволяет удвоить это количество, как уже было три года назад. Но тут есть проблема: предложение на рынке СПГ неэластично, замечает "Экономист". США приступят к экспорту не раньше 2015 года. Что до действующих заводов по сжижению газа, то они во всем мире и так работают на полную мощность, а строительство новых потребует нескольких лет и многих миллиардов долларов.

Поэтому реальный объем СПГ, который Европа может забрать с рынка, аналитики оценивают еще в 10 миллиардов кубометров, причем он будет вдвое дороже трубопроводного топлива из России. Втрое большее количество газа ЕС c трудом, но заменит углем и мазутом, благо сланцевый бум высвободил угольные запасы США. Но в домашние котлы мазут не подашь, так что это альтернатива только для производства электричества.

Все перечисленные меры увеличат европейский газовый счет на 50 миллиардов долларов в год, хотя эти деньги Европа готова будет платить. Остается заменить 30 миллиардов кубов, и вот их-то раздобыть физически негде, особенно ввиду того, что спрос на газ растет. Поэтому европейская стратегия энергобезопасности будет выглядеть следующим образом. В первую очередь Евросоюз поможет Украине рассчитаться с "Газпромом" (само собой, не в объеме сказочных 11 миллиардов), дабы исключить газовую блокаду. Попутно Брюссель с удвоенной силой надавит на Киев, вынуждая его к реформе энергетики. По подсчетам европейских экспертов, тех 20 миллиардов кубов газа, которые добывает Украина, ей вполне бы хватило, будь ее экономика более энергоэффективной, а цены – реальными, а не субсидированными.

С Россией же ЕС будет играть вдолгую, наращивая независимость от наших газопроводов. Его цель, как известно, не полное избавление от российского газа, а превращение "Газпрома" в заурядного игрока на конкурентном рынке. Тут логично предположить, что европейцы будут все упрямее настаивать на условиях Третьего энергопакета, с неприятными, вплоть до провала, последствиями для "Южного потока". В то же время турецко-азербайджанским альтернативам TAP и TANAP будет дан зеленый свет. Это лишние 20 миллиардов кубометров газа в год, но в лучшем случае с 2018 года.

В ход пойдет все – от безжалостной энергоэффективности и интерконнекторов до СПГ и ветряков. И, видимо, сланцев: во всех странах Европы, кроме пяти, их добыча разрешена, и в большинстве из них на нее выдаются лицензии. Новый стимул получит гидроэнергетика: резервные мощности ГЭС имеются у Норвегии и Швеции. А к 2020 году европейцы заменят энергией воды 10 миллиардов кубов газа.

Часть ответов на газпромовский вызов лежала на поверхности, другую часть европейцы начали продумывать только сейчас. Украинский кризис впервые вынудил ЕС всерьез поставить вопрос об энергозависимости от России. Еще в начале года могло показаться, что дело не двинется дальше привычных пустопорожних пересудов. Но, судя по жесткой позиции лидеров Евросоюза, у них впервые появилась политическая воля для решения этой задачи.