Почему люди больше любят собак, чем детей?

Даша Завгородняя:

Неделю назад мой 13-летний компаньон, метис питбуля с барбосом, переселился в царство Аида.  Он уходил мучительно, прощался взглядом, положив голову мне на руки… И хотя, по людским меркам, он был 80-летним старцем, эта утрата огорчила меня гораздо сильнее, чем смерть моих любимых бабушки и дедушки, которые, кстати, тоже ушли 80-летними...

Среди друзей, поддержавших меня, оказалась и моя давняя подруга, коллега Ярослава Танькова. Мы сидели, хлюпали, но постепенно наш разговор превратился в ожесточенный спор на тему почему так часто люди гораздо сильнее сочувствуют животным, чем себе подобным – тем же старикам, больным детям? И мы решили вынести нашу дискуссию на всеобщее обсуждение…

Ярослава Танькова:

Эта тема волнует меня с тех пор, как 14 лет назад я основала в газете благотворительную рубрику "Кому нужна твоя помощь". Называлась она по-разному, но смысл всегда был один - истории о людях, попавших в беду с телефоном в конце публикации для желающих помочь. Однако мало кто знает, что началась эта благотворительная эпопея не с человека, а с собаки.

Я опубликовала историю щенка, которого подобрали наши сердобольные читатели. Какие-то изверги долго измывались над животным – прижигали розовое пузо "бычками", переломали кости, а потом выкинули на улицу. Подобравшие его люди обратились в газету за помощью в лечении собаки. Я написала текст и понеслось...

Когда количество звонков перевалило за тысячу и стало ясно, что здоровье моего хвостатого протеже вне опасности, а гору собранных консервов он будет жрать до глубокой старости, я предложила звонящим отдать ту же сумму не собаке, а конкретному больному ребенку. Но к моему ужасу, добрые, рыдающие над судьбой покалеченной псины, люди отказывались. Все до одного! Я была потрясена…

Даша Завгородняя:

Для меня самой это дико, что инстинкт заботы о слабых у нас сильнее проявляется к представителям другого вида. Но надо отдать должное этому виду. Собака сопровождает человека уже 15 тысяч лет. И этим все сказано. Есть такой афоризм: "Чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся собаки" (его обычно приписывают Ницше, но на самом деле он принадлежит Генриху Гейне).

С тех пор, как Гейне так метко высказался, прошло двести лет, и собака стала нам еще ближе. Десять лет назад говорили: "Наш Тузик - член семьи". Сегодня Тузики и Бобики нам часто семью заменяют. Чтобы получить любовь человека (и создать семью), нужно приложить массу усилий: красить лицо, посещать фитнес, быть интересной, но не слишком умной - короче, надо наизнанку вывернуться. Чтобы получить любовь собаки - достаточно просто любить самой. Это самые честные отношения на земле ... Собака сегодня - аллегория безусловной любви. И люди это понимают!

Ярослава Танькова:

Ничего не имею против собак, кошек, хомячков и даже выхухолей с крокодилами! Я хорошо отношусь к животным. Будь по-другому, стала бы я помогать тому же щенку! Но сравнивать собаку с человеком, а тем более с семьей, мне даже в голову не приходит. Человек – существо крайне сложное, противоречивое, но высшее. И даже если не брать в расчет религиозные постулаты, основанные на сотворении Адама, а не его пса, "по образу и подобию", тот же Гейне, именно человека, а не собаку, сравнил со вселенной…

И, ты права, заслужить человеческую любовь, как и любить человека, сложно. Но само это чувство гораздо более редкое, ценное и по-моему прямо противоположное привязанности к собаке. Любить человека – значит хотеть, чтобы ему было хорошо, уважая при этом его свободу. А любить собаку – значит удовлетворять себя безусловной, рабской преданностью полностью зависящего от тебя и бесправного существа.

Любить раба удобно. Приголубишь, отпихнешь - он все хвостом виляет. Но это не "безусловная любовь", а безусловное подчинение низшего существа – высшему. Будь псина созданием чуть сложнее, она отделяла бы свои интересы от интересов хозяина, и не было бы той преданности. И у хозяина тогда не было бы "всеобъемлющей любви" к собачке. 

Это я все к тому, что, боюсь, человек, который ставит собак выше людей, любит не животное, а ее любовь к себе самому. И, значит, попросту не умеет любить в большом, человеческом смысле этого слова. И не хочет учиться, потому что для этого нужно работать над собой. А это лень…

Я не собираюсь никого осуждать. Каждому – свое. Кто-то спасает детей, кто-то – музеи, кто-то собак. Главное – не равнодушны! Но, довольствуясь собачей преданностью, человек рано или поздно начинает ненавидеть людей. Ведь люди – "злые", не виляют хвостом, не смотрят преданно в глаза... Мало того, они еще и детей своих любят больше, чем Бобика. И начинается:

- Ваша собака укусила моего сына!

- Ваш сын сам виноват – нервировал ее!

- Вы рехнулись? Не понимаете, что ваша злобная шавка кинулась на ребенка…

- Да моя собака в сто раз умнее вашего выродка!

Знакомая ситуация, не правда ли Даш?

Даша Завгородняя:

Не путай понятия. Хозяева "бойцов", калечащих детей - первые, кто выбрасывают своих любимцев на улицу, если те заболеют (среди "брошенок" - больше всего собак бойцовых и вообще крупных пород). Собака для такого "монстровода" - чистые понты, чтобы все видели, какой он крутой, несмотря на его питую рожу, драные треники и прочий асоциальный ландшафт личности. Эти господа просто самоутверждаются и никогда не пожертвуют ни копейки ни дитенку, ни котенку, ни совенку... 

В целом твое возражение я предвидела - рабская любовь, зависимость и все такое... Не знаю, что на это отвечать. Опираюсь только на свой эмпирический опыт. Я, когда люблю - смотрю преданно и виляю хвостом. Это нетрудно и требует самой минимальной работы над собой. Это в моей женской природе. Однако в людском мире сегодня это совершенно немодная разновидность любви. Получить хоть какую-то "обратную связь" - почти невозможно. Человек отшвыривает мою любовь носком ботинка: "Нет, не надо мне готовить завтрак, я пошел...".

Теперь, когда я осталась без собаки, вокруг меня снова собираются доброжелатели. Диалоги с ними однообразны. "Ах, ты такая одинокая! Найди себе парня, пусть он тебе сделает ребенка". Я объясняю: "Придется найти такого парня, который будет заниматься со мной сексом регулярно и без презерватива, то бишь, полюбит меня..." - "Ну, тогда сделай искусственное оплодотворение" – "Я не хочу беременеть от человека, который дрочит за деньги. И это единственное, что мне будет известно об отце моего ребенка. Причем за это сомнительное материнство еще придется заплатить двести тысяч". 

Ярослава Танькова:

Даша, уважаю тебя за прямоту и откровенность, благодаря которым ты сама и указала причину своего предпочтения собак – тот самый "носок ботинка", который отшвырнул твою любовь. Ты пережила боль и - подсознательно ли, осознанно – отгородилась от человеческой жестокости, а заодно и любви, глубокой привязанностью к четвероногим.

И не важно какой породы собака! Один с помощью "бойца" борется с комплексом "маленького человека", другая – с помощью пуделя пытается победить комплекс ненужности… Не случайно в среде аристократии, где браки заключались по расчету, а детей воспитывали няни, были так распространены болонки.

Болезненная любовь к собаке – всегда симптом бегства от душевной травмы и одиночества. Подчеркну – я говорю именно о болезненной любви! О той самой, которая ставит животных с людьми на один уровень, а то и выше.  Потому-то я и не стремлюсь осудить "не человеколюбивых собачников", что сочувствую их боли и слабости.

Вот только абсурд этого мира, по-моему, вовсе не в подмене детей собаками, а в том, что любить людей стоит, даже если они не отвечают тебе взаимностью, а то и платят злом. Только так можно ощутить счастье. Помнишь, как у Друниной: "Не бывает любви несчастной, может быть она горькой, трудной, безответной и безрассудной. Но несчастной любовь не бывает, даже если она убивает. Тот, кто этого не усвоит, тот счастливой любви не стоит".