«Няшек» придумали японцы, а «албанскай изык» - футуристы

Кронгауз - один из самых известных лингвистов в стране - занимается изучением процессов, происходящих в живом современном языке. Его новая книга  "Самоучитель Олбанского" про язык Интернета. На 400 страницах интеллигентный лингвист подробно объясняет, почему люди сознательно пишут ЗЫ вместо P. S., зачем перечеркивают отдельные слова и коверкают другие. В "Самоучителе" немало любопытных наблюдений; да и в качестве своеобразной энциклопедии, позволяющей вспомнить историю уже умерших или, наоборот, надолго вклинившихся в язык словечек и оборотов, книга довольно ценна.

Про олбанский

Само слово "олбанский" возникло осенью 2004 года в Живом Журнале. Некий американец с ником scottishtiger заинтересовался фотографиями и текстом в блоге пользователя onepamop. Написал комментарий на английском: I cannot read this text. Ему на русском ответили: "Понятное дело - не можешь. Ещё бы ты смог. Я бы в тебе тогда шпиёна заподозрил (…)".

Американец не знал русского и ничего не понял. Он, бедняга, даже не соображал, на каком языке разговаривает собеседник, и начал расспрашивать: а на каком? И нашелся доброхот, который написал: this is Albanian… ("это албанский"). Вероятно, этот шутник смотрел комедию "Хвост виляет собакой", в которой "албанское" для американцев представлялось синонимом чего-то далекого и непонятного. Дискуссия продолжалась долго. В конце концов американец взбесился: "Это американский сайт, не албанский. (…) Быть американцем означает, что остальной мир должен угождать мне. Но это лишь моя точка зрения". И все - русский сегмент Интернета взорвался руганью в адрес "америкосов". А выражение "учи албанский!" пошло в народ. В массовом сознании "олбанский" стал синонимом интернет-языка и субкультуры падонков.

Аффтар Максим Кронгауз теперь знает еще один язык - сетевой. Фото: РИА "Новости".

Про падонков

Это бурно развивавшееся и быстро умершее интернет-движение. Основы его выразил некто Упырь Лихой. Согласно его манифесту, падонческий стиль заключается в "нарачитом каверканьи русскай арфаграфии, ф шыроком упатриблении нинармативнай лексеги" и прочем веселом переосмыслении великого и могучего.

Все это называлось "орфоарт", и результаты этого нам известны. Но что интересно, Упырь Лихой был отнюдь не первым деятелем русской культуры, кто прибегал к намеренному "каверканью арфаграфии". Как пишет Юрий Тынянов, еще в начале XIX века Вильгельм Кюхельбекер находился в Динабургской крепости с князем Сергеем Оболенским. И тот писал Кюхельбекеру письма: "Дарагой сасед завут меня княсь Сергей Абаленской я штап-ротмистр гусарскаво полка сижу черт один знает за што…" И это была игра - князь был образованным человеком. Юным и склонным к веселью.

Еще интереснее другая история. В 1916 году вышла книга некоего Янко Лаврина "В стране вечной войны. Албанские эскизы" - патетическая, наполненная панславянскими идеями. Ее тут же спародировал футурист Илья Зданевич (Ильязд), сочинивший пьесу "Янко крУль албАнскай", в котором говорилось об "албанскам изыке"! Вот он - тот редкий случай, когда футурист действительно в лоб увидел будущее.

Про няшки и мимими

Слово "няшка" в значении "что-то умилительное" пришло к нам из японского языка. "Ня" по-японски значит примерно то же самое, что "мяу", и изначально "няшка" использовалась поклонниками аниме. В начале 2010-х слово стремительно прорвалось во все остальные сферы Интернета, потому что выглядело совершенно как родное русское выражение умиления (ср. "вкусняшка"). Слово "кавайный", тоже пришедшее из японского и означающее "прелестный", не выглядело как родное - оно в результате так и осталось в пользовании фанатов японской анимации.

А "мимими", по мнению Кронгауза, обязано своим появлением мульт­фильму "Мадагаскар", вышедшему в 2005 году. Там это произносит маленький несчастный лемур. В английском "мимими" означает "очень депрессивный человек или действие", но в русском это опять же выражение умиления - писк восторженной барышни при виде чего-то очаровательного.